Парекс: патанатомия

"Яхта — это дыра в океане, куда утекают все ваши деньги". Прореха "Парекса" в бюджете Латвии ширится, и конца этому не видно. Клянут себя бывшие акционеры, что сходили к государству "за помощью". Финансисты сомневаются, что государство поступило правильно. Увы, остается только вспоминать и задним числом искать ошибки.

"Парекс-банк", основанный "КК" — Каргиным и Красовицким, ушел в небытие. Но тело его живет, хотя отключены мозг и сердце, отлетела душа, если была вообще... Идет кардиотрансплантация. "И он мне грудь рассек мечом. И сердце трепетное вынул. И угль, пылающий огнем, во грудь разверстую водвинул..."

Малоизвестный факт: весной 2006 года "Парекс" провел эмиссию облигаций ("Notes") на 200 миллионов евро сроком на пять лет. Успехом они пользовались небольшим, на бирже торговались слабо, так что "Парекс" о них помалкивал, торговал их "среди своих", так сказать, по блату, премировал сотрудников. На Франкфуртской бирже выше номинала они так и не поднялись, в 2007 году опустились до 90%, а с 15 сентября 2008 года, в день краха Lehman Brothers, резко покатились вниз и к концу октября стоили около 45% номинала.

"Все хорошо, все хорошо..."

Биржевые котировки — как градусник, европейские правительства кидались на помощь своим банкам, как только падали их акции. На курс облигаций "Парекса" в Латвии внимания не обратили: о них просто не знали. "К врачу" банкиры обратились еще в сентябре, но премьер Годманис был уверен, что в банке все в порядке, аж до 31 октября (выступление в Сейме 4.12.08), — симулянты, мол.

Однако ничего опасного не заметил и главный смотрящий за банками — Комиссия по надзору за рынком финансов и капитала, FKTK. И только когда начались конвульсии, изумился: ого, кровище-то хлещет! Оказывается, в сентябре-октябре утекло немерено денег. Отчего? "Паника вкладчиков", — диагностировал зампред FKTK Янис Бразовских. Этот диагноз — "наверное, что-то съели" — дорогого стоит. Премьер полагает, что ничего страшного. Глава Латвийской ассоциации коммерческих банков Теодор Тверийонс: "Вы на какой планете живете? Заметили панику? Вот и я не заметил". А Комиссия по надзору за банками видела панику полтора месяца — но никому ни слова. Или не видела, проморгала и спохватилась? Что же это за "надзиратели"?

Господин Тверийонс честно отразил общий уровень компетенции латвийского финансового истеблишмента. Вопрос ("Бизнес.LV", 08.12.08): "В чем причина [краха "Парекса"]?" Его ответ: "Я не знаю! Вы слышите меня?! Не знаю... Гадать и фантазировать не хочу". Это об одном из трех главных банков страны. Вот и весь анализ случившегося, выводы и предложения на будущее, меры по укреплению стабильности банковской системы, гарантии, что с остальными банками подобного не произойдет.

Тихий ужас

Что такое bank run, паника вкладчиков, мы знаем на опыте. Но в этом случае, скорее всего, ее и не было. Была плановая эвакуация с корабля, который дал опасную, но незаметную течь, аккуратная и ограниченная, как учебная тревога. Первыми оставляют судно два капитана, затем — бизнес-класс. Представьте — "системообразующий" банк, где крутятся деньги министерств, самоуправлений, полтора месяца просит у правительства помощи, а чиновники никому ничего не шепнут? Где угодно, но не в нашей стране.

"За последние 17 дней из банка было изъято 260 миллионов латов. О риске оттока средств банк сообщил правительству еще 7 ноября и просил принять меры по ограничению этого процесса", — говорит вице-президент "Парекса" Гатис Кокинс. Хорошенькое "еще!": назавтра государство переняло банк. То есть строго по окончании "эвакуации" — все нужное вынесено, можно звонить пожарным.

Кто именно был в бизнес-классе, местные или иностранцы, — тайна. Вот проспект эмиссии тех самых облигаций "Парекса", описание рисков, раздел "Нерезидентные депозиты".

"Большинство депозитных клиентов Группы — нерезиденты Латвии. На 31.12.05 нерезидентных вкладов было LVL 929.6 миллиона, т.е. 70,5% общих депозитов, в сравнении с LVL 388.3 миллиона латвийских резидентов. На практике часть этих депозитов сделана латвийскими корпоративными клиентами через нерезидентные отделения или дочерние компании". Вот так, черным по белому: латвийские деньги, пропущенные через заграницу.

Мало кто помнит, что "три миллиона Латвэнерго", так и не найденные с 1995 года, — это остатки десяти миллионов, испарившихся под госгарантии при ликвидации "Банка Балтия". Нищее детство, в котором было незазорно "тырить мелочь по карманам". Как сказал политолог Ивар Иябс ("Час", 29.12.08) "никто не знает, куда утекли деньги из "Парекса", и думаю, что не в интересах коалиции допустить утечку этой информации".

Покажите язык

Тем полезнее для будущего свидетельства участников и очевидцев, особенно — по горячим следам.

Впрочем, судя по публичным высказываниям главных героев, момент истины, точнее — искренности, еще не наступил. Как говорят, "вы имеете право молчать. Все, что вы скажете, может быть обращено против вас".

Сопоставьте. "Диена", 11 ноября, Красовицкий, за двоих: "У нас кроме банка, в сущности, ничего нет". Интервью на радио, 15 декабря, Красовицкий: "Дивиденды за 15 лет мы вынули два раза — 3 и 5 миллионов латов". Каргин, там же: "Всего наших денег и нашей семьи лежит в банке 63 миллиона латов".

Академический вопрос: "потел ли больной перед смертью?" Что же все-таки случилось с роковой парой — "Синдицированные кредиты" - "Пакет ценных бумаг", которая, собственно, и утопила "Парекс"?

"Мы предполагали отдать синдицированные кредиты, и с этой целью мы создали пакет ценных бумаг. Говоря простым языком, чтобы всем было понятно, мы взяли акции больших европейских и американских компаний, трипл-А, которые мы могли бы всегда продать, чтобы вернуть кредиты синдикату", — Каргин, радио.

Зачем одалживать деньги, чтобы перевести их в "подушку безопасности", которую, если что, можно перевести обратно в деньги? Потому что "подушка" доходнее кредита? "Подсудимый, что вы сделали с украденной бочкой спирта?" — "Продали". — "А деньги?" — "Пропили".

Говоря "простым языком, чтоб всем было понятно", "Парекс" заложил свою квартиру, а также, по доверенности, три соседских, а на кредит купил землицы: дорожает.

А что у вас, ребята, в рюкзаках?

"Но, увы, сложилась ситуация, что в течение года эти бумаги обесценивались, и мы ничего не могли с этим поделать. Биржевые индексы падали, и цена бумаг опускалась. Если изначально пакет ценных бумаг стоил 900 миллионов латов, то с падением биржевых котировок он стал стоить 800, потом 700, 500 миллионов латов", — Каргин, радио.

"Фактически кризис в Parex banka наступил в тот момент, когда шведское правительство объявило о помощи своим банкам, в том числе и дочерним, находящимся в Балтии. ...У нас портфель ценных бумаг примерно на 800 миллионов евро — там ценные бумаги разных государств, которые сегодня, по сути, ничего не стоят, их нельзя обменять на деньги. Среди них — бумаги Латвии, Украины, Венгрии", — Красовицкий, BNS, 10 ноября.

Так все-таки 800 — евро или 900 — латов? Разница 400 миллионов евро, немало для людей, "любящих цифры больше всего на свете".

Обесценивались в течение года или с конца сентября? Если в течение года, то проблемы у "Парекса" могли возникнуть давно, колебания цены пакета в 3—4% сопоставимы с годовой прибылью банка. Снижение на 20%, до 700 миллионов, — это утрата собственного капитала, 210 млн Ls, в полном объеме и — банковской лицензии.

Красовицкий: "Валерий не упомянул, что есть еще нераспределенная прибыль, которую мы тоже оставляли в банке. Могли в любой момент забрать, но не забирали. Эта цифра примерно 160 миллионов латов. Это все осталось государству". Да нет, при падении до 500 миллионов государству уже ничего не подарено.

И что, в конце концов, в этом пакете? Государственные облигации или акции частных компаний? Каких, сколько?

Ва-банк

Вопрос не академический. Он означает: сколько еще потребуется донорской крови "Парексу"? Валерий Каргин: "Дело в том, что через полгода-год эти бумаги снова будут стоить столько, сколько мы за них заплатили, но не сейчас". Так ли? Если это гособлигации, то цена у них фиксированная, есть регулярные выплаты по купонам, срок погашения (кстати, какой?), когда их обязательно выкупят по номиналу и проблема действительно в ликвидности, т. е. перехватить у бюджета Латвии трешку до зарплаты. Если, не к ночи будь сказано, какая-нибудь "украина" не объявит дефолт.

Если же это акции предприятий, то "через полгода-год" — вряд ли, это надолго, если не навсегда. Сколько первоклассных компаний утонуло бесследно? Сколько таких в пакете? Сколько еще сотен миллионов бюджета утечет в дыру?

Как "Парекс" управлял громадным пакетом? Стоп-лосс ставили? На какой цене дилерам было задано все продавать и фиксировать необратимые убытки? А ведь при лавинном падении стоп-лосс не работает: хочешь продать, а покупателей нет. Риск становится неуправляемым, бизнес теряет контроль и превращается в рулетку. "Пытаешься управлять делом, но вдруг больше не можешь", — Красовицкий, BNS, 10 ноября.

Непрерывно растущий рынок — биржевые товары, недвижимость или фондовый рынок — завораживает. Покупать-продавать на рынке, идущем вверх, выглядит успешным, профессиональным бизнесом, хотя, в сущности, можно просто запастись активом и ничего не делать, само подрастет. Годы напролет рынки шли только вверх, и об осторожности, управлении рисками, соразмерности многие забыли.

Ва-банк по-французски значит — идем на весь банк, на все деньги, которые есть. "Парекс" выставил на кон раза в два больше, чем было, — капитал 210 миллионов латов, нераспределенную прибыль — 160, да еще миллионов 400 клиентских денег, точнее синдицированных кредитов. "Русский банк" стал русской рулеткой.

Зачем творить зомби

Состав пакета важен еще вот почему. Если он "уценился" необратимо, то государству непременно надо искать покупателя на "Парекс" и перевесить на него все или хотя бы часть убытков. Если же это долговременный заем под пакет бумаг, который в конце концов будет погашен, то стоит ли трудиться над спасением держателя пакета?

Конечно, вклады клиентов нужно сохранить в любом случае. Но зачем поддерживать растительное существование банка где-то во втором десятке списка? Не проще ли разобрать зомби на аллотрансплантаты и отключить шланги?

Что останется в "Парексе" после "санации"? Чего нет у других банков? Сеть филиалов, кредитный портфель — легко продаются, сотрудники — следом, а балласт, коего немерено (отставные политики, люди со связями, прочие блатные) сам найдет себе место. Здания — давно проданы, помещения — в аренде. Новое здание на набережной с потолками 2,25 из-за внутреннего паркинга — под книгохранилище, филиал "Замка Света".

Ликвидация банка, как и любого предприятия, — процесс со своими правилами, растянутый во времени. Пришлось бы ограничивать выдачу вкладов и выплаты со счетов. Но это уже и так сделано, при живом, точнее полуживом, банке. Пришлось бы вспомнить о храброй гарантии государства на сумму 50 тыс. евро каждому вкладчику. Вот только как? Выдавать по первому требованию — никаких денег не хватит. Очевидно, имели в виду что-то вроде приснопамятных облигаций "Государственного трехпроцентного внутреннего выигрышного займа", которые до сих пор наши бабушки хранят в коробках из-под обуви.

"«Парекс» может зарабатывать и дальше", — говорит Валерий Каргин. Вот только зачем? Кому это теперь нужно? "Мы заплатили государству 150 миллионов налогов", — рассказывают бывшие банкиры. Но, во-первых, налог с прибыли в этой цифре — миллионов тридцать, остальное — обязаловка по соцналогам. Во-вторых, теперь государство и отдувается за эти 150 миллионов — уже вкачано 600 и впереди еще с полмиллиарда.

Кто б нам все это растолковал, простым языком? Может, консилиум собрать? Или не надо? Ведь, как сказал Каргин: "Ничего в нашей стране скрыть нельзя. У нас страна небольшая. Рано или поздно правда всплывет, и будет ясна мотивация людей". Так что — вскрытие покажет. Если только состоится.

Рекомендуем на данную тему:

Parex banka кредитует тонущий бизнес "своего" Рабиновича?

«Каргин мог стать Ротшильдом, но вместе с Красовицким остался на уровне маленького еврейского местечка Витебской губернии»

"Парекс" становится всё более прожорлив

Основатели "Парекса": "В тюрьму нас не посадят"

Генеральная прокуратура начала подбираться к Каргину

Повторят ли Каргин и Красовицкий судьбу Лавента?