Дело Литвиненко: бывший офицер КГБ Борис Карпичков о решении британского суда

Живущий ныне в Лондоне, бывший офицер КГБ Борис Карпичков обратился в Kompromat.lv c письмом, в котором поделился своим мнением о том, насколько непредвзято, этически и профессионально чисто и по-настоящему «справедливо» это до сих пор так трепетно несущее себя британское правосудие в нашумевшем деле Александра Литвиненко.

Далее публикуем без каких-либо купюр письмо Бориса Карпичкова, чья биография (kompromat.lv/item.php?docid=personnel&id=141) может свидетельствовать o знании темы.

***

В последние несколько дней не было на свете практически ни одного издания массовой информации, кто не уделил бы хотя бы одной строчки своего медиапространства освещению материалов и выводов, сделанных в опубликованном письменном заключении сэра Роберта Оуна, как известно, возглавлявшего в Великобритании, так называемое, публичное расследование, которое «изучало» обстоятельства смерти в Англии в ноябре 2006-го года бывшего сотрудника КГБ/ФСБ Александра Литвиненко.

Следует заметить, что само это публичное расследование, с самого начала процесса, носило неофициальный статус и по этой причине все те «выводы» и «открытия», которые были сделаны в ходе и по его окончанию могут быть использованы разве что только для важного раздувания щек - достаточно примитивного физиологического процесса, которым так любят до сих пор заниматься в этой достаточно своеобразной стране.

В общем, если перефразировать название известной театральной комедийной пьесы одного из великих английских классиков Уильяма Шекспира “Much Ado About Nothing” [“Много шума из ничего”], то «результат» от всего этого с помпой разрекламированного процесса получился схожий с «Много шума – и ничего»! Потому как всяческих обещающих заявлений, имитации бурной деятельности и прочей бюрократической возни вокруг этого «действия» было много, а что получилось в остатке, так это многомиллионные счета все еще неплохо хрустящих английских фунтов стерлингов, которые предстоит оплачивать не из государственной казны, а обыкновенным добропорядочным британским обывателям.

Другим замечанием на тему все тех же «разбирательств» по делу Литвиненко может служить такой аспект, что практически с самого начала этого, с позволения сказать, «процесса» его постоянно и до сих пор продолжают окружать многочисленные недомолвки, утайка и передергивание очевидных фактов и даже грубая подтасовка документальных материалов.

Прискорбно констатировать, что случается подобное даже и c такой, казалось бы, благопристойной инстанции каковой прежде считался Высокий Суд Правосудия (High Court of Justice).

Тем не менее, не буду вдаваться в дальнейшую нудятину и, поэтому, перейду к конкретике.

По ходу, в большей степени открытых заседаний, проводимых в рамках публичного расследования, посвященного делу Литвиненко в Лондоне, были зачитаны показания и заслушано личное свидетельство (через видеосвязь) представленного широкой публике «самым крутым» экспертом в области «изучения» деятельности, касающейся тайных операций, проводимых пост-совковыми спецслужбами, бывшего офицера КГБ Юрия Швеца, ныне постоянно обосновавшегося в Америке. Так, на слушании 12-го марта 2015 года Юрий Швец полностью подтвердил перед всеми присутствовавшими в зале Верховного Суда свои ранее данные британской полиции письменные свидетельства относительно того что, по его авторитетному мнению, явилось главным поводом, послужившим основанием для убийства Литвиненко, в соответствии с приказом, отданным в Москве.

Согласно показаниям Швеца, такой не подлежащей никакому сомнению причиной, явилась ксерокопия строго конфиденциального отчета якобы «серьезно компрометирующего» главу российской Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков (ФСКН) Виктора Иванова, изначально подготовленного самим Юрием Швецом по заказу поступившему от Александра Литвиненко, который в этом деле действовал как посредник, выполняя ранее сформированный ему самому бизнес-заказ некоей британской частной предпринимательской компании коммерческой безопасности “Erinys”, расположенной в самом центре Лондона.

Так вот, вещая публично, через видео-мост, который был установлен между Штатами и Великобританией, в ходе слушания 12-го марта 2015 года (24-й день всего, с позволения сказать, «процесса»), Швец многозначительно и с полным знанием предмета заявил, что именно его тот скандальный отчет приготовленный на Виктора Иванова, который не только увязывал этого высоко парящего кремлевского чиновника в непосредственных «бизнес-контактах» и налаживании регулярных поставок крупных партий наркотиков из Колумбии в Западную Европу транзитом через Россию, а также совместно с Ивановым, обвинявший российского президента Владимира Путина в тесных связях с одиозно известными лидерами организованной преступности («санкт – петербургской» и «тамбовской» ОПГ) и явился тем главным мотивом, который впоследствии послужил основанием для того чтобы убить Литвиненко.

Согласно логических умозаключений и официальных свидетельств Швеца, он переслал Литвиненко (посредством емайла) свою «аналитическую справку» на Иванова где-то в конце сентября 2006-го года.

В соответствии с несколько путавшимися личными показаниями все того же Юрия Швеца, данными им в ходе «живого» слушания 12-го марта 2015-го года, он твердо заявил, что: «у меня отчет [на Виктора Иванова] не был готов до 11-го сентября [2006 года], поэтому я переправил его Саше (Литвиненко) позднее, и Саша сказал мне, что он передал копию этого документа Луговому […] я верю это случилось в районе сразу после 21-го сентября, но до 30-го сентября» [2006-го года] – (страница 79 текста публичных слушаний от 12/03/2015). Данные утверждения в целом подкреплены также и письменными свидетельскими показаниями, которые Швец дал британской полиции в апреле 2013-го года, где на 6-й странице документа четко указано, что «отчет» на Виктора Иванова Швецом был впервые передан Литвиненко именно 19-го сентября 2006-го года. Однако, в последующих своих аналогичных показаниях Швец немного изменился, так как он стал заявлять, что: «Литвиненко отдал экземпляр детального отчета на Виктора Иванова – помощника Путина – Луговому, имея который тот и отбыл из Лондона 11-го сентября [2006-го года], и по своему прибытию [в Москву] он был якобы задержан в аэропорту «Шереметьево-2», где с ним затем «работали» в течении 2-х часов» - (страница 78 текста публичных слушаний от 12/03/2015).

Разночтения в датах (по отрезку времени между 11-м сентября и 30-м сентября 2006 года) являются не такими уж существенными, так как самым важным, в данном случае, является аспект что Швец с полной уверенностью утверждал, что Луговой был в Лондоне (где и встречался с Литвиненко) во второй половине сентября 2006-го года. И вот тут-то выявился первый серьезный ляп - в смысле, нестыковка с другими документальными материалами.

Не собираюсь бахвалиться, но возможно я был чуть-ли не тем одним из немногих идиотов, кто вдоль и поперек изучил всю ту гору «документальных доказательств», которые опубликованы для всеобщего обозрения на вебсайте публичного расследования относительно обстоятельств смерти Литвиненко (насколько в курсе, все эти «уликовые материалы» продолжают там висеть и до настоящего времени, так что любой желающий может воочию убедиться в этом сам, если конечно же возникнет в том потребность).

И вот какая тут складывается скандальная ситуация. Несмотря на помпезные авторитетные утверждения такого неоспоримо признанного (как минимум, в США) «знатока-изобличителя» тайной деятельности российских спецслужб каким представляется широкой публике Юрий Швец, при всем моем жалком старании, мне не удалось обнаружить среди каких-либо документальных доказательств в доступных публике материалах вообще ни одного клочка бумаги, либо иного материального свидетельства, подтверждавшего факт того, что Андрей Луговой приезжал в Великобританию в отрезок времени между концом июля и серединой октября 2006-го года. Как раз наоборот, все документальные материалы - несколько протоколов опросов-допросов Лугового как представителями российской генпрокуратуры, так и дотошными британскими ментами, показания работников различных учреждений (турагенств, авиафирм, кредитных компаний, лондонских гостиниц) - свидетельствуют как раз противоположное, а именно, что Луговой до своего появления в Англии в сопровождении Дмитрия Ковтуна 16-го октября 2006-го года в последний раз приезжал в Лондон (где и встречался с Литвиненко) между 18 и 20-м июля 2006-го года.

В таком случае, возникает простой логический вопрос, а каким же таким расчудесным образом копия конфиденциального отчета на Иванова, подготовленного Швецом и пересланная им Литвиненко могла физически оказаться в руках Лугового в сентябре 2006-го года, когда он в Англии вообще не появлялся?

Ответ до сих продолжает оставаться «мистической» загадкой которую, кстати, в упор не желают видеть и признавать хваленые британские борцы за справедливость и закон.

Далее, вещая на все том же слушании 12-го марта 2015-го года, проводимом в рамках публичного расследования, Швец также с уверенностью заявлял, отвечая на вопросы адвокатов, представлявших интересы сторон, что подобная операция «ликвидации» как заказное внеслужебное убийство: не требует больших приготовлений.

Когда я работал в Первом главном управлении [центрального аппарата КГБ, которое по сути было внешней разведкой в «совке», «достойным» последователем которого сейчас является СВР - Служба внешней разведки России], я припоминаю из моего личного опыта, что в то время в Москве тогда существовала специальная «лаборатория», располагавшаяся по адресу: номер 2 по улице Академика Варги, которая занималась производством моментально действующих отравляющих веществ, различных наркотиков, и прочих смертельных препаратов, предназначавшихся для убийства людей в любое время, в любую минуту. Главной задачей являлось как только организовать, как доставить препарат до «цели» [субъекта убийства, или как было принято по-“житейски” называть таких лиц на сленге сотрудников «конторы» - «объект разработки»] и, поэтому, как все это выглядело, что те лица кто руководил подобными операциями, они всегда находились в состоянии постоянной спешки.

Вероятно, интересными могут показаться и продолжавшиеся разглагольствования Швеца на тематику “подзаконных” внесудебных расправ, прежде осуществляемыми как в КГБ, так и “славными преемниками”, ФСБ и СВР. Так, после того как его конкретно попросили предоставить уточняющий ответ на вопрос: “первый случай, когда возникает “ассоциация” с применением полония в Лондоне, это 16-е октября 2006-го года, “поэтому мы говорим о примерно трех неделях после того, как Саша (Литвиненко) передал (копию) отчета (на Иванова) Луговому. Это был достаточно короткий отрезок времени, не так ли, организовать и провернуть операцию с применением отравляющего вещества?”

Многозначительный ответ, предоставленный Швецом звучал как самый настоящий перл достойный почти полного цитирования: «это все было организовано в достаточно короткий период времени. […] В общем, у них был этот полоний уже прежде “испытанный” и готовый к использованию. Одним из аспектов являлось организовать доставку, и тут появился человек, Луговой, кто имел доступ на ежедневной основе [именно так дословно по тексту]. В итоге оказалось все это было не так уж сложно организовать.»

Следующий аналогичный вопрос, который был задан Швецу адвокатами касался объяснений относительно установления и развития личных взаимоотношений Лугового с Литвиненко, в конце ориентировочно 2005-го года – начала 2006-го года, особенно подчеркивая такой незамысловатый факт что “это культивирование, возможно, продолжалось в течении девяти – десяти месяцев, почти год, и все это подразумевало некоторую степень приготовления до того, как вы [имеется ввиду Юрий Швец] имели возможность подготовить ваш отчет на Иванова, не так ли?”

Достаточно забавно нелепым явился ответ, данный Швецом, который звучал так: “Я так не считаю. Мое понимание таково, что офис Бориса Березовского в общем […] был прямо-таки нафарширован тайными информаторами различных российских спецслужб, работавшими там на постоянной основе. Поэтому у них были люди, имевшие доступ, в этот офис, и к Саше, и к Борису Березовскому, в течении многих лет […] Тем не менее, я не верю, что они [снова имеются ввиду российские спецслужбы] готовили отравление Саши до сентября […] 2006-го года.”

Еще один, видимо, несущественный аспект, который у Швеца тщетно пытались прояснить дотошные британские правоохранители, в смысле, адвокаты, касался вопроса: “А не считаете ли вы до сих пор что это был именно ваш отчет на Иванова, который явился мотивом по началу убийства Саши [Литвиненко]?”

Ответ Швеца был следующим:

«Я уверен, что именно так и было потому что, посмотрите до того, как Саша был отравлен, он жил в Лондоне в течении нескольких лет и, в течении этого периода времени, он был постоянен в своих критических заявлениях против Путина. Он был очень - некоторый его критицизм был очень личным, но, тем не менее, Саша был жив. И ничего с ним не случалось. Тем не менее, он [Литвиненко] был жив и здоров. А затем он неожиданно отравился”, тут же дополнив, что “до сих пор имеется много доступной информации о том, что предшественники ФСБ [КГБ, в смысле] убивали или похищали людей, живших за границей. Имелись серьезные предпосылки что российские спецслужбы также принимали участие в убийствах в России. Более того, сейчас для ФСБ не представляет никакого труда убивать людей, чем это осуществлялось в Советском Союзе. Так, в СССР для того, чтобы физически ликвидировать кого-либо жившего за рубежом, КГБ должно было получить “санкцию” от высшего советского руководства. Сейчас же такая “санкция” вовсе не требуется. Тесные связи, существующие между ФСБ и лидерами российской организованной преступности общеизвестны. В такой ситуации, практически любой оперативник из ФСБ может проинструктировать профессионального контрактного убийцу ликвидировать кого бы то ни было в Великобритании, и такое убийство может быть осуществлено теперь больше без какой-либо бумажной возни и очевидной связи с ФСБ.»

Хм. Очень интересно, а откуда же Швец может быть в курсе таких в действительности достаточно “деликатных” дел как заказные мокрухи, ко всему прочему, совершаемые в интересах высших лиц государства?

Потому как если вернуться к личности самого Юрия Швеца, которого столь любезно и трепетно пригласили давать свидетельские показания на публичных слушаниях по делу Литвиненко в Лондоне тамошние “законники”, то по собственным же его признаниям, в бытность своей “героической” службы «конторе» прокорпел Швец сперва пару лет (в соответствии с его же собственными признаниями, между 1985 и 1987 годами) натурально протирая штаны под прикрытием собственного корреспондента ТАСС, приданного к штату работников политической секции тогда все еще советского диппредставительства в Вашингтоне, а затем последующие три года (до сентября 1990-го года) проболтался, составляя аналитические справки и выписывая примитивные запросы, будучи сосланным в “американский отдел” Первого главного управления (ПГУ) КГБ в Подмосковном Ясенево.

Если провести примитивный арифметический подсчет, ну никак не тянут в сумме те пять лет, которые Швец (опять-таки согласно его свидетельским показаниям) провел в “конторе” с теми прежде громогласно сделанными официальными заявлениями (кстати, снова данными в рамках все того же “расследования” по делу Литвиненко) о том, что он, якобы, “работал” в КГБ в течении 10-ти лет, между 1980 и 1990-ми годами.

Как бы то ни было, но в соответствии с откровениями самого Швеца, не имелось у него ни каких-либо специфических познаний, ни какой-либо особенной практической тренировки, а также абсолютно ничего особенного относящегося к таким “исключительно ювелирным” делам как планирование, организация и проведение закамуфлированных операций по физической ликвидации – исключительно по той простой причине, что не был он по профилю своей изначальной подготовки специалистом в области контрактных “зачисток”.

Помимо всего прочего, да и те азы оперативной науки, которые Швец получил за время обучения в ПГУ-шной школе, были весьма далеки от суровой “практики”. В последней связи, вполне логичным мог бы возникнуть вопрос почему именно Юрий Швец был выбран быть тем самым “экспертом”, который вообще-то оказался весьма далек от той специфической сферы “деятельности”, в которой его профподготовка и прежние знания были равными абсолютному нулю? Тем более, что было совершенно очевидно, сам Юрий Швец никогда лично не принимал вообще никакого участия в каких бы то ни было операциях по физическому устранению, равно как его “опыт”, полученный за время откровенного прозябания в КГБ не был каким-либо боком связан с проведением таких “активных оперативных миссий”, осуществляемых, в том числе, и за рубежом.

Тем не менее, оказалось, что Юрий Швец, по странному стечению обстоятельств, стал тем самым “исключительным” и “незаменимым знатоком”, кого столь трепетно стремились поиметь в качестве желанного свидетеля в ходе слушаний по делу Литвиненко.

В изложенных обстоятельствах, было бы как минимум некорректно воспринимать серьезно безосновательные предположения Юрия Швеца о том, что операции по физической ликвидации не требуют получения “добра” / “санкций”, равно как и что подобные совершенно секретные “мероприятия” не нуждаются в планировании, организации и осуществления без согласия и прикрытия приказами, отданными выше сидящими начальниками из ФСБ, а также не были согласованы без личного знания российского президента.

Документальные материалы и оперативная информация полученная в ходе независимого частного расследования по данному вопросу показали совершенно иную картинку, кардинально противоречащую громким увещеваниям сделанным Швецом в ходе слушания проводимого в рамках публичного расследования по делу Литвиненко, 12-го марта 2006-го года.

Более того, дополнительный вопрос должен был бы по логике поставлен все теми же британскими законниками по отношению содержания и правдоподобности показаний Швеца, Высокий Суд почему-то ошибочно принял за истину, что это было где-то во второй половине сентября 2006-го года, когда в ФСБ было окончательно принято решение убить Литвиненко, и что это произошло именно после того, как содержание конфиденциального отчета “изобличающего преступную деятельность” Виктора Иванова было слито Луговым своим ФСБ-шным “кураторам”.

Печально, что момент на счет серьезной нестыковки, явные ляпсусы с фактами, а также грубая подтасовка документальных материалов, как вышеописанный, являлся вовсе не единичным.

Однако, как стало понятно, так до сих высоко почитаемое и считающееся “непредвзятым” британское правосудие оказалось в действительности серьезно кастрированным, когда речь коснулась дела Литвиненко. В общем, выявив все явные мягко сказать казусы и неувязки в доказательных материалах, я поначалу решился по-наивности обратиться к самому этому так трепетно себя несущему британскому “правосудию”. Писал им дважды. Предварительный ответ, который я получил от официального представителя Высокого Суда, юриста по имени Мартин Смит, был в духе типичной отписки бюрократической британской системы – типа, “большое спасибо за ваше предложение, ваши материалы будут изучены вместе с прочими материалами во время публичного расследования” [все звучало примерно так: “Fuck you very much”] - почти вежливо и культурненько.

На повторное обращение не последовало вообще никакого ответа – все вопиющие факты серьезного несоответствия в материалах дознания были так очень “по-семейному” тихонько похерены. В общем, судя по всему, аргументы, которые я стремился привести указывая на очевидные серьезные противоречия и неувязки с фактами были сочтены либо “несущественными”, или же не имевшими прямого отношения к рассматриваемым вопросам и, как результат, в финальном заключении оглашенном публике 21-го января 2016-го года как раз и была озвучена явно подтасованная версия о “наиболее вероятной” причине убийства Литвиненко, которой явилось “досье” подготовленное им совместно со Швецом, копия которого затем “по неосторожности” Литвиненко была передана Луговому.

***

Cправка Kompromat.lv

21 января 2016 года судья Высокого суда Лондона сэр Роберт Оуэн вынес решение по делу о гибели экс-сотрудника ФСБ Александра Литвиненко. Одновременно отчет об этом вердикте в парламенте зачитала министр внутренних дел Тереза Мей.

Публичные слушания (Public Inquiry) велись с января по июль 2015 года. В результате судья Роберт Оуэн пришел к выводу, что смерть Литвиненко не была несчастным случаем или самоубийством. «Я уверен, что господин Литвиненко не глотал полоний-210 случайно и не собирался покончить жизнь самоубийством. Я уверен, что он был, скорее всего, преднамеренно отравлен», - указал судья в решении.

Оуэн пришел к выводу, что бывшие сотрудники ФСБ Андрей Луговой (ныне депутат Госдумы РФ) и Дмитрий Ковтун добавили радиоактивное вещество в чайник в баре Pine и сделали это с намерением отравить Литвиненко.

Суд заключил, что вся операция по убийству могла быть одобрена руководителем ФСБ Николаем Патрушевым, а о ее проведении мог быть осведомлен президент Владимир Путин.

Литвиненко был отравлен 1 ноября 2006 года, ровно через шесть лет, после того как 1 ноября 2000 года он вместе с женой и сыном прибыл в Великобританию.

Судья Оуэн пришел к выводу, что план по убийству был разработан за два года до этого - в октябре 2004 года.

Как говорится в решении, Литвиненко удалось отравить не с первой попытки. Радиоактивный след был обнаружен в комнате для переговоров в компании Erinys, где 16 октября 2006 года Литвиненко принимал участие в деловой встрече с Луговым и Ковтуном. Но смертельную дозу яда Литвиненко получил лишь через полмесяца.

Засекреченный свидетель D3 в суде указывал, что Ковтун звонил ему с телефона Лугового за день до отравления, 31 октября, и говорил, что у него есть «очень дорогой яд» и он должен «добавить его в еду или питье Литвиненко».

31 октября и 1 ноября Ковтун и Луговой несколько раз созванивались с засекреченными свидетелями в Гамбурге и Лондоне.

Утром 1 ноября Луговой позвонил Литвиненко и попросил встретиться в этот же день в баре Pine, рассказывал сам Литвиненко полицейским, уже находясь в больнице. По версии следствия, именно там в чай бывшего офицера ФСБ было добавлено радиоактивное вещество, количество которого в несколько раз превышало смертельную дозу.

Литвиненко стало плохо тем же вечером, а ночью он обратился за медицинской помощью. Изначально врачи подозревали отравление таллием, и только за несколько часов до смерти 23 ноября было установлено, что причиной отравления является полоний-210 (высокотоксичное вещество, излучающее альфа-частицы).

Суд указал несколько возможных причин, по которым было организовано убийство Литвиненко. Он не стал выделять какую либо версию в качестве основной, но отметил, что все они в той или иной степени были мотивом для отравления.

Первая версия связана с тем, что в ФСБ считали Литвиненко предателем. Из материалов дела следует, что еще в 2001 -2002 годах, вскоре после отъезда в Лондон, бывшие коллеги по спецслужбам предупреждали его, что ему лучше вернуться, иначе грозит смерть за предательство, напоминая судьбу Льва Троцкого (об одном таком разговоре со слов Литвиненко рассказал на суде правозащитник Владимир Буковский).

Другая причина - тесная связь с Борисом Березовским . В своих показаниях близко знавший Березовского Александр Гольдфарб утверждал, что Литвиненко рисковал лишь по той причине, что входил в окружение бывшего олигарха. Суд напомнил в материалах, что в 2004 году дома Литвиненко и контактировавшего с Березовским эмиссара чеченских сепаратистов Ахмеда Закаева неизвестные закидали бутылками с зажигательной смесью.

Еще один мотив - постоянная критика Владимира Путина. В своих книгах и других публикациях экс-сотрудник КГБ обвинял Путина во всех возможных преступлениях - от взрыва домов до педофилии.

В числе возможных причин убийства названы доклады с оценкой рисков (due diligence), которые готовил Литвиненко для частных компаний. Вместе с бывшим офицером КГБ Юрием Швецом он составил отчет о прошлом и связях главы Федеральной службы России по контролю за оборотом наркотиков (ФСКН) Виктора Иванова. Документ процитирован в материалах дела: «В противостоянии преступных группировок Иванов занял сторону лидера тамбовской ОПГ Владимир Барсукова (Кумарин). Главным призом в этой борьбе был морской порт Санкт-Петербурга, который использовался в качестве перевалочной базы для наркотиков из Колумбии: их везли из Санкт-Петербурга в Западную Европу. Иванов, сотрудничая с преступной группировкой, находился под защитой Владимира Путина, который в то время отвечал в администрации Анатолия Собчака за внешнеэкономические связи».

Суд также учел, что Литвиненко могли убить из за его связей с иностранными разведками. Как рассказала супруга Литвиненко в суде, ее муж работал с MI5 или с MI6. Она полагает, что он передавал им информацию о российской организованной преступности и ее связях в Великобритании. Сотрудничал Литвиненко и с итальянскими компетентными органами, передав им, в частности, документы, касавшиеся авторитета Семена Могилевича и связей с КГБ политика Романо Проди.

Наконец, Литвиненко мог работать с испанскими правоохранительными органами, расследовавшими деятельность выходцев из тамбовской ОПГ. Расследованием деятельности «тамбовских» Литвиненко занимался еще в ФСБ. «Литвиненко был убежден, что между тамбовской ОПГ и сотрудниками КГБ, включая Владимира Путина и Николая Патрушева, существовал сговор.