Стрике: логично, что растет число людей, у которых мы вызываем ненависть

Еженедельный журнал "Ir" опубликовал интервью с заместителем начальника KNAB (Бюро по предотвращению и борьбе с коррупцией) Ютой Стрике. 5 февраля она покинула Латвию после того, как латвийской полицией были получены угрозы в ее адрес. Публикуем перевод этого интервью.

"Если бы я принимала каждую угрозу всерьез, то давно бы уже находилась на Твайке" (психиатрическая лечебница - прим. пер.) - говорит Юта Стрике. И теперь, когда угроза убийства миновала, она ждет четкого сигнала - KNAB (Бюро по предотвращению и борьбе с коррупцией) нужно и защищено.

С Ютой Стрике мы встретились в первый же рабочий день после почти трехнедельного пребывания за пределами Латвии. "Отпуск" был вынужденным - заместитель председателя KNAB оставила страну после того, как 5 февраля прошла информация о заказе на ее убийство. Сама Стрике формулирует это более осторожно: "Информация об угрозе жизни и здоровью". Чтобы полиции не пришлось одновременно и устранять угрозу, и защищать второе лицо бюро, она была включена в программу защиты.

На интервью Стрике согласилась без колебаний и в своей характерной манере - после возвращения почитала интернет, от чего пришла в возмущение из-за мнения об "исчезнувшей напуганной белке". Стрике заверила, что ее кратковременное отсутствие закончилось, и похвалила профессионализм полицейских, участвовавших в охране. О долгосрочных мерах она категорически заявила: "При таком образе жизни, нужно понимать, что рано или поздно угроза жизни становится постоянной. И тогда надо с ней смириться и жить".

- Звучали разные версии - были угрозы, не было... Можете пояснить, что случилось?

- Для ясности нужно сказать, что лично мне никто не звонил, письменно или устно не угрожал. Ни члены моей семьи, ни я не получали никаких угроз. Оперативные службы, включая полицию, получили информацию, что мне угрожают. Я была поставлена в известность, что принято решение о моей защите. Это решение может быть принято тремя инстанциями - судом и генеральным прокурором, если персона включена в криминальный процесс, но постольку, поскольку я сотрудник следственных органов, решение принималось руководителем специальной комиссии защиты Государственной полиции.

- Кто вас проинформировал об угрозе?

- Я узнала об этом от должностного лица полиции и проинформировала руководителя KNAB.

- Каков был характер угроз?

- (долгое молчание) Планировалось рассчитаться со мной в связи с выполнением должностных функций. Подробнее рассказать не могу, потому что идет следствие. Назначен следователь, возможно, он расскажет вам больше.

- Вы скрытны. Latvijas avīze напечатала информацию, что полиции известны и заказчик, и исполнитель и цена.

- Вот именно потому, что я скрытна, я не буду комментировать ход следствия, и знаю только то, что мне нужно знать.

- Но разговор, о том, что вас хотят убить, был?

- Разговор об угрозе здоровью и, возможно, жизни. Диапазон широк - телесные повреждения, тяжкие телесные повреждения и смерть в их следствии...

- Это был первый раз, когда вам угрожали?

- Начиная работу в следственных органах, сталкиваясь с преступниками, их родственниками и широким спектром людей, человек начинает считаться с возможностью, что против него могут совершаться какие-либо противоправные действия. Мое прошлое - столкновения с этой средой, обыски, задержания - все это создает, в известной мере, угрозу для здоровья. Если у человека есть определенный опыт работы в полиции и возраст, это позволяет адекватно оценивать серьезность угрозы. Быстро приходит в голову другой вариант - ни к чему не относиться серьезно. Последние семь лет у KNAB был целый ряд очень сложных дел и задержаний. Логично, что растет число людей, у которых мы вызываем ненависть и желание нас не видеть. Совсем.

- Говорят, что, по крайней мере, во время одного расследования вы ходили в бронежилете.

- Известные меры предосторожности иногда надо предпринимать. Фатализм - путь не верный.

- Сейчас известно, кто вам угрожал?

- Надо уяснить еще один аспект - даже если есть информация и улики, констатация насилия отличается от констатации коррупции. KNAB может позволить происходить некоторым процессам, чтобы получить дополнительные подтверждения, но в случае угрозы жизни не слишком разумно разрешать процессу доходить до конца.

- Можно ли понять ваш ответ так, что угроза была констатирована, но не было возможности в ней убедиться, потому что никто не сидел и не ждал, пока придут и выстрелят?

- Неприятно даже само пожелание зла, естественно рождающееся у разных людей при разных обстоятельствах. Важно, чтобы информация о замысле вовремя достигла соответствующих инстанций. В таких случаях полиция очень своевременно и оперативно на нее реагирует. Могу сказать только спасибо.

- Что повлияло на принятие решения в этот раз выехать из страны?

- Решение принимала не я, а руководство. Разумеется, без моего разрешения никто бы ничего не делал, но полученная информация и аргументы убедили меня в необходимости таких мер защиты.

- Логично, что "клиенты" KNAB не желают вам добра, но возможно есть предположение, кто именно был особенно заинтересован в этом действии?

- Заинтересованы могли быть многие, но про то, кто конкретно решил материализовать свои желания, пусть говорит полиция. Следователь не давал мне разрешения на гипотезы.

- Вы сами допускаете возможность, что это может быть связано с шумным делом Владимира Вашкевича?

- Я допускаю множество вариантов.

- И этот?

- Не исключаю.

- Звучала так же версия об участии Солнцевской группировки, как, впрочем, и контрверсия, по которой эта группировка больше не существует. Одним из видов их деятельности была контрабанда акцизных товаров. Чем не причина?

- В последнее время KNAB много сотрудничал с таможенной службой, пограничниками и криминальным отделом таможни, расследуя дела, связанные с контрабандой акцизных товаров. Люди задержаны. Успехи Бюро в борьбе с коррупцией велики, как никогда раньше. В связи с этим, я могу только повторить, что мы у очень многих вызываем криминальную неприязнь. И с каждым задержанием, каждым новым делом неприязнь к работникам KNAB растет.

- Но так было всегда. Что такого произошло, что начались угрозы сотрудникам?

- Во-первых, все накапливается. Во-вторых, число арестованных растет. В-третьих, мы перешли в другую фазу, научились новым методам и продемонстрировали то, что не могли еще 5-6 лет назад. Это заставляет нервничать.

- Но какой смысл? Грубо говоря, что, "завалим" Стрике и все кончится?

- Хороший вопрос (смеется). Продумывая ситуацию - в конце концов, у меня было на это время - я поняла, насколько следователям, полицейским, пожарным важно в такие моменты чувствовать поддержку государства. В целом, сотрудники KNAB чувствуют себя одиноко. В других структурах охраны порядка существует взаимовыручка и поддержка, но мы до сих пор с ней не встречались.

Мы вроде уверены, что делаем хорошее дело, что оно важно, и каждое "спасибо" нашим операм, следователям, финансовая поддержка - для нас стимул продолжать. Но в трудный, лично трудный момент очень важно получить поддержку не от друзей и коллег, а именно сигнал от государства: вы нужны, мы вас защитим. Потому, что в ряде случаев реально защитить может только государство.

Эмоционально все эти годы мы не ощущали этой поддержки, не слышали этих слов - что мы хорошо работаем, что мы молодцы. Я думаю, что это очень важный фактор в такой ситуации, как у меня - государству стоило определиться. Если человек работает на благо государства, государство должно ему так и сказать, что он в безопасности и его поддерживают.

- Чего вы еще хотите от государства?

- Я же говорю не столько про свою ситуацию, сколько про последние 5-7 лет в целом. Мы слышали благодарность только от организаций и их партнеров, но позицией государства было "от вас одни неприятности".

- Чего вы ожидаете теперь - что ваши потенциальные клиенты-чиновники придут и скажут вам "спасибо, что вы нас арестовываете?"

- Нет. Но есть еще парламент, кабинет министров, президент. Представителей других профессий мы видим оцененными, а нас избегают. Я не говорю про государственные праздники или награждения, но про отношение - лучше вас не видеть. Нет такого чувства, чтобы как полиции или пожарным говорили: ну еще 75 лет! KNAB такого не говорят ни по праздникам, ни в иных ситуациях.

- Это был первый случай, когда сотруднику KNAB в связи с угрозами предлагалась государственная программа защиты свидетелей?

- Мы давно привыкли, что любая газета может нас обругать, любой адвокат - заявить, что его подопечный ложно обвинен. И это нормально. Это всякого рода проверки. Но если бы мы ко всему этому относились серьезно, то давно были бы в психиатрической больнице.

- И, тем не менее, что сейчас было по-другому? Очень уж странно все выглядит - начальник полиции заявил, что начато уголовное дело, а тем временем неизвестно даже, были ли подлинными угрозы. Поговаривают о таком PR-ходе госпожи Стрике лично и KNAB в целом?

- То, что так повернуть эту ситуацию захочет каждый, я поняла сразу, и моим желанием было никаких действий не предпринимать. Но решение принимала не я, информация прошла по нескольким каналам и меня убедили в правильности такого решения.

- Прямо перед угрозами было последнее перед арестом письмо Вашкевича, в котором он сообщал, что ваш муж (тоже сотрудник KNAB) и представитель SAB (Бюро по защите конституции) пытались его уничтожить...

- Мне трудно отвечать на столь декларативно поставленный вопрос. Это означает лишь то, что он испытывает, мягко говоря, неприязнь к KNAB и его сотрудникам. А если есть доказательства - кладите на стол.

- Не складываются ли в одну картину анонимки на Стрике, угрозы вашей семье и украденные из компьютера Винкеля фотографии, где вы у него на празднике?

- Фотографии получены незаконным путем, и это уже не борьба со мной и Бюро законными методами. По всем статьям - это преступление УК против KNAB и я приняла это к сведению.

- Как так могло случиться, что факт применения к Стрике программы защиты стал известен прессе уже на следующее утро?

- Ничего утверждать не могу. Круг информированных был очень широк - начальник, много должностных лиц... Да и нельзя просто так взять и внезапно уйти в отпуск - невозможно.

- Ваше возвращение к своим обязанностям можно рассматривать, как показатель, что ситуация разрешилась?

- Ряд охранных действий все еще проводится. Было бы крайне неверно отрываться от работы надолго или отказываться от нее совсем - в таком случае цель угроз была бы все равно достигнута. Конечно, я продолжу работать. Психологию надо держать при себе - она не может быть оправданием не выхода на работу. Человек умнеет не с годами, а с пережитыми уроками и я теперь знаю, как это происходит.

Рекомендуем на данную тему:

Кто и почему заказал Юту Стрике

Охота на Стрике продолжается

На Юту Стрике готовят покушение, усилена охрана

Стрике: я не выбирала, мне приказали в целях безопасности покинуть страну