Так говорит главный тренер латвийской сборной по хоккею Олег Знарок (аудио)

Сайт Pietiek.com опубликовал аудиозапись, голос мужчины на которой очень напоминает главного тренера сборной Латвии по хоккею Олега Знарка. Депутат и лингвист Янина Курсите-Пакуле комментирует шокирующую запись.

Категорически предупреждаем — эту запись можно слушать только и исключительно достаточно повидавшим в жизни людям, но ни в коем случае нельзя слушать несовершеннолетним лицам, людям со слабыми нервами и тем, кто считает, что пост главного тренера национальной сборной Латвии накладывает на человека и такие обязанности.

Осторожно, запись содержит ненормативную лексику! Кликать сюда.

Депутат Сейма, лингвист Янина Курсите-Пакуле, прослушав аудиозапись, на которой слышны ругательства главного тренера сборной Латвии по хоккею Олега Знарка, не считает, что Комиссии Сейма по образованию и науке или ее Спортивному подкомитету следует обсуждать этот вопрос. По ее словам, это выбор самих хоккеистов национальной сборной — терпеть ли ради результата, что к ним относятся как к крепостным. Лингвист, одной из сфер интересов которой является нецензурная лексика, с удовольствием пригласила бы Знарка на комиссию, так как стиль его речи — очень интересная тема для дискуссий. Выбор такого тренера для руководства сборной Латвии — дилемма, подобная той, которую решает председатель колхоза, выбирая, терпеть или нет комбайнера, который «убирает урожай хорошо, но пьет и ругается тоже хорошо», полагает депутат.

«Знать нецензурные выражения и использовать их — это не одно и то же. Использовать оскорбительные выражения на публике и использовать их в частном пространстве — тоже не одно и то же. Вопрос: разговор Олега Знарка с хоккеистами был в общественном или частном пространстве? Я не спортивный эксперт, но я думаю, что это и то, и другое. По отношению к хоккеистам важно то, как они сами это воспринимают. Остальных это не затрагивает, если это внутренний разговор.

Язык очень изменился, и не только латышский язык. Я так подумала про себя — если бы в начале ХХ века русские аристократы играли, скажем, в футбол, использование таких слов было невероятным ни для тренера, ни для игроков, хотя и аристократы знали крепкие слова. Но изменился и спорт, не только язык. Если спорт еще в начале двадцатого века был и спектаклем, и поддержанием физической формы, то в конце ХХ века и, в частности, в ХХI веке, спорт стал рядом непрерывных экстремальных ситуаций: спорт, деньги, развлечения — получит, не получит денег, развлечет, не развлечет публику. Это игра на победу любой ценой. Тренеры и спортсмены находятся в постоянном напряжении. Возможно, это можно сравнить с тонущим кораблем, когда и тот, кто считает себя политкорректным во всех отношениях, и в других ситуациях использует распространенные предложения, вряд ли скажет: «Коллеги, спокойно, опускаемся потихоньку!».

В этой записи используются «запретные слова», которые сконцентрированы в правом полушарии головного мозга. У Знарка, возможно, развито только одно — правое — полушарие головного мозга, что тут сделаешь. Знарок хороший тренер, и его можно приблизительно сравнить с хорошим комбайнером, который хорошо убирает урожай, но пьет и ругается также хорошо. И тогда председателю колхоза и тем, кто там работает, нужно решить, что важнее — чтобы комбайнер хорошо пахал или не выражался. Это нелегкий выбор, если те, кто стоит за комбайном, каждый день слышат, как он выражается и видят, как он пьет.

На мой взгляд, самый важный вопрос здесь относится к самим хоккеистам — на их месте мне было бы очень обидно, потому что хоккеистов такое отношение приравнивает к дрессированным животным. Хоккеисты не крепостные, им нужно выбрать, приемлемо ли для них то, что тренер использует столь крепкие выражения. Может быть, это в них будит какою-то животную силу, агрессию, дает результаты и является приемлемым. Читая интервью хоккеистов, например, Сандиса Озолиньша, становится ясно, что они интеллигентные люди, и если на каждой игре приходится слышать такое, это людей унижает до животных. Не только мы, живущие в постсоветском пространстве, но и Западные жители превратились в рабов своих рабочих мест, своих денег, своей карьеры. В сторону отодвинуто то, что создает мир ценностей и мир чувства собственного достоинства. Можно сказать, что хоккеистами движут и деньги, и результат, и поэтому они, может быть, превращаются в кроликов, которые соглашаются, чтобы тренер обращался с ними как диктатор, потому что тогда будет морковка, будут деньги. Мне кажется — на хоккеистов, как на личностей, это действует разрушительно.

Поэтому главное — это хоккеисты. Мы не слышим, что внутри, мы видим результат, это касается нас, лишь когда Знарок выражается публично. Если бы такой была публичная речь, это было бы абсолютно неприемлемо. Может быть, Знарок как тренер сборной — хамелеон, который с хоккеистами использует тот язык, который действует на них, а в общественном пространстве он говорит, как английский аристократ? Я никогда не слышала, как он говорит публично. Но если он может говорить только на том языке, который слышен в записи, и по-другому не умеет, то это печально для национальной сборной, даже если она занимает хорошие места. Тренер сборной не немой, кроме достижения результата ему нужно управлять командой, комментировать проигрыши и победы и представлять страну. Его речь в тот момент через конкретный вид спорта является государственным рупором. Знарок не говорит по-латышски, вопрос в том — знает ли он русский язык? Это опять-таки история о хорошем комбайнере, который пьет и ругается — пока никто не видит и он один убирает урожай — важен результат, но если это деморализует всех вокруг, то происходит непрерывное загрязнение духовного поля».