"Меня тревожит, что спустя 13 лет в Латвии появляется организация с манифестом, который уж очень напоминает терминологию, идеи Интерфронта. Я даже помню фамилию одного из главных авторов интерфронтовской декларации тех времен — Смехов. Сейчас вроде фамилии другие, но идеи те же. Правда, насколько можно судить, процесс создания ОКРОЛ происходит не очень гладко. Так, на конгрессе прозвучало, что заявка на регистрацию ОКРОЛ будет подана не раньше чем через полгода. Значит, противоречия внутри очень сильны. Можно догадаться, что организаторы ОКРОЛ собираются эту общественную организацию затем превратить в партию со всеми вытекающими отсюда последствиями — участием в выборах, борьбой за власть и др. Возможно, такой расклад тоже многим не нравится.
" - заявил газете Вести сегодня" советник премьер–министра по национальной безопасности и внутренним делам Андрей Пантелеев.
И еще одна цитата:
"- До 1 сентября очень много говорилось о "руке Москвы", которая якобы стоит за штабом, за организаторами акций протеста. На ваш взгляд, существует ли эта "рука Москвы"?
— Сначала нужно разобраться, что же мы понимаем под "рукой Москвы". Это Кремль? Это отдельные политические структуры в России? Если говорить о политических структурах, то, безусловно, отдельные партии были заинтересованы в развитии событий в Латвии по радикальному сценарию. Я имею в виду партию Рогозина, не случайно здесь активно работал его представитель Александр Казаков.
Что же касается Кремля, то здесь в его позиции по отношению к Латвии произошли определенные изменения. Мне кажется, что Кремль в последнее время стал более настороженно относиться к крайне радикальным русскоязычным партиям и движениям. Может быть, на это повлияли события внутри самой России — Кремль видит, к чему приводят крайне радикальные течения. Косвенный сигнал к изменению позиции — это смена посла России в Латвии. Вместо Игоря Студенникова, который явно делал акцент на политических вопросах, приезжает Виктор Калюжный — человек совершенно из другой среды, всю свою жизнь проработавший в экономике. Можно предположить, что в Москве поняли: нужно развивать экономические отношения, и тогда, может быть, будет легче найти общий язык в политических вопросах".
