Сармите Элерте: Есть три причины, почему Латвия интересует Россию

Когда я шел на встречу с бывшим главным редактором газеты «Diena» Сармите Элерте, я не знал, что меня там ждет. Надо признаться – было хорошо. Интересная беседа, дискуссия и обмен мнениями. Теперь и у вас есть возможность взглянуть, что Сармите Элерте ( Sarmīte Ēlerte ) сейчас думает о демократии, российском влиянии на Латвию и своей дальнейшей карьере.

- Долгое время Вы были главным редактором газеты «Diena». Чем Вы занимаетесь сейчас?

- Первое и самое прекрасное, что я пережила недавно, после ухода из «Dien`ы» - это Вена. Там я в качестве вольного слушателя слушала лекции в Венской дипломатической академии. Это дало мне представление о том, как думали о международных отношениях сейчас и раньше. Меня всегда очень интересовала история, но никогда не было времени ею систематически заниматься. Все те 18 лет, что я была в «Dien`е», у меня никогда не было такой возможности – систематически заниматься своим самообразованием. Это великолепная вещь и я советую каждому человеку найти время заняться чем-то подобным.

Одно из направлений, над которым я сейчас работаю и продолжу работать, это проект в Грузии, цель которого укрепление демократии и свобода СМИ. Мы – это группа международных медиа-экспертов, в чьи планы входит понять вещи, которые надо изменить и в течение двух лет добиться, чтобы эти перемены произошли. В Грузии прошли огромные реформы, как в экономики, так и в сфере борьбы с коррупцией, однако эти реформы не до конца укрепились. Демократия означает участие жителей, и если этого нет, то реформы в экономике, бизнесе и госуправлении могут быть долгими, но они не приживутся.

Еще я работаю в Национальном культурном совета. Фактически, мы включились в формулировку Латвийской долгосрочной стратегии (Латвия 2030), так как на наш взгляд там не хватает культуры как раздела, так и четкой преамбулы государственного развития, какой мы хотим видеть нацию через 20 лет и каким должно быть ядро интеграции.

Немного связана я и с политикой. Как я уже неоднократно говорила, я поддерживаю объединение трех политических сил под названием «Единство». Я веду различные дискуссионные группы по важным для страны сферам, таким образом создавая что-то вроде списка дел на ближайшие 4 года. Могу сказать, что такая возможность мне представилась впервые. В течение одного дня я комбинирую очень разные направления мышления, это намного интереснее, чем заниматься какой-то одной, определенной работой. После столь долгого времени, проведенного на одном рабочем месте, я это воспринимаю как интересную возможность.

- Вы упомянули Грузию, как там сейчас обстоят дела со свободой слова и демократией?

- Ситуация такова, что Грузия проводит важные и необходимые реформы и одновременно живет с ощущением постоянной внешней угрозы со стороны России. Оба этих обстоятельства вынуждают концентрировать силу. Вертикаль власти в Грузии очень сильна и это влияет в том числе и на СМИ. Понемногу развивается интернет, но, к сожалению, его развитие не так велико, однако он свободный. Там неисчислимое количество газет, на которые не влияет ведущая вертикаль власти, однако у нее очень большое влияние на содержание телевизионных передач. Телевидение в Грузии - очень влиятельное СМИ. Оно создает особую медиа-культуру, содержание которой определяют и контролируют политики. Их единственная возможность добиться стабильности в стране – это сближение с западом, а это означает принятие западных ценностей, в том числе и свободы СМИ. Они это понимают, но кто же добровольно откажется от контроля?

- А в Латвии существует свобода слова?

- Да. Система СМИ в целом обеспечивает то, что все основные мнения могут быть высказаны. Нет такого существенного мнения, которое не могло бы появится в СМИ. Это один очень важный показатель свободы слова. Конечно, экономический кризис сильно сократил и угрожает финансовому существованию СМИ. Кризис так же трагически ускорил переход в среду интернета. С 1990 по 2008 года в Латвии всегда были финансово независимые газеты. Как минимум две – «Diena» и «Latvijas Avīze».

- Как бы вы сейчас оценили развитие газеты «Diena»?

- Противоречиво, но с надеждой. Дело в том, что в результате недавнего большого кризиса из «Diena» ушли журналисты, составлявшие ее ядро и это, на мой взгляд, было непростительно с точки зрения нынешнего менеджмента. Однако сейчас уже привлечены новые люди, вернулись некоторые «старики», которые работали здесь раньше. Думаю, что содержание будет развиваться. Я искренне надеюсь, что дно ямы СМИ уже пройден, они консолидировались, чтобы преодолеть дальнейшие трудности, ибо и этот год в смысле доходов не будет легким. Надеюсь, что с «Diena» все будет в порядке. Сейчас создается новый журнал, который будет издавать нынешняя «Cita Diena», в которой работают ушедшие люди, таким образом, картина СМИ лишь станет богаче.

- Возможно произошедшее было закономерным результатом после смены ценностей «Diena»?

- Нет, не думаю, что это имеет какую-либо связь с ценностями. Если мы говорим о ценности содержания, больших изменений не было. Люди ушли потому, что считали, что структура владельцев должна быть прозрачной и четкой, и это одно из основных условий в журналистике, чтобы наши журналисты могли чувствовать себя уверенно и соблюдать этику. Однако до сих пор есть сомнения, известны ли имена настоящих владельцев. Это не идет на пользу «Dien`ы».

- А что дальше: какой из вышеупомянутых занятий вы присвоите самый большой приоритет, и что будет стоять в верхней строчке Ваших предпочтений? Вы упоминали Грузию, «Единство» и Совет по национальной культуре.

- Все эти вещи важны как отдельные проекты, но, скажем, культура в широком смысле этого слова для меня всегда была важна. Искусство, культура, это возможность людям себя выражают, способ себя понять, поэтому отказаться от искусства я так просто не могу. Думаю, что безопасность Грузии это в большой степени и безопасность Латвии, потому что Россия вновь вернулась на мировую арену со своими геополитическими и региональными властными амбициями, и они простираются как на Балтию, так и на Грузию, Украину и Белоруссию. Чем безопаснее и сильнее будет Грузия, тем безопаснее и сильнее сможем себя чувствовать мы. Этот год – год выборов и поэтому все, что связано с «Единством» занимает большую часть моего времени.

- Что касается российско-латвийских отношений, я много говорил со своими товарищами на эту тему и пока создается впечатление, что на самом деле мы России не особо нужны, так как здесь нет ничего, что бы могло их заинтересовать. Я понимаю, почему Россию интересуют Грузия, Украина и исторически понятно, почему интересует Латвия, но сейчас, если не считать нашего географического положения, в этом нет смысла.

- На мой взгляд, есть три причины, почему мы интересуем Россию. Во-первых, географическое положение и транзит, транзитные связи. Во-вторых, причина, которую очень хорошо определил Джордж Фридман. Есть такой институт стратегического анализа и прогнозов. Вокруг всей России есть естественные географические границы, но вот с северо-запада их нет. Власть здесь переходит от одной стороны к другой. Здесь нет гор и глубоких рек. В данный момент НАТО приблизилось к Санкт-Петербургу и Москве на более чем 100 километров. Это произошло в то время, когда Россия пыталась себя переопределить как демократическую страну – во времена Ельцина. Сейчас Россия вернулась к своей особой авторитарной форме управления, и нас они воспринимают как угрозу себе.

С мировой точки зрения сейчас, после мирового экономического кризиса, начнутся попытки переделить мир на мультиполярный. В нем будут несколько центров силы – один США, один ЕС, еще один наверняка Китай и Бразилия. Россия хочет быть одним из этих центров, поэтому они стремятся к большей политической и экономической власти здесь, в Евразии. Ты не можешь быть региональной властью, если у тебя нет региона.

В третьих, Россия заинтересована в Балтии потому, что России как региональному центру противостоит ЕС как региональный центр. Это значит, что Россию интересует возможность влиять на повестку дня ЕС, используя свои возможности влияния на политику стран-участниц – одновременно укрепляя свои и ослабляя позиции конкурента, ЕС. Россия определенно заинтересована. Если мы сумеем держать глаза и уши открытыми, то и это влияние почувствуем раньше.

- Поговорим об экономике. Каков ваш нынешний взгляд на экономику?

- Я думаю, что одна из позитивных новостей в том, что есть экспортные предприятия и экспортные отрасли, которые начали оздоравливаться, это значит, что в Латвии есть предприятия, достаточно эффективные, дальновидные, качественные и стратегически мыслящие. Это хорошая новость. Только зарабатывая деньги на экспорте, мы сумеем вернуть долги и добиться роста. Что означает поддержка экспорта? Поддержка экспорта в первую очередь означает, что с точки зрения экспорта необходимо проверять любую политику, необходимо выяснить, что тормозит и мешает экспорту. Необходимо развивать структурные вещи. Думая об образовании, надо понимать, что необходим государственный заказ, подготовка специалистов для отраслей, которые развивают экспорт, господдержка, вложение в исследования, науку, которые могут помочь экспорту.

Кризис доказал, что в Латвии много посредственности на всех уровнях – в бизнесе, образовании, даже в здравоохранении. В этом случае кризис словно санитар леса, который его чистит от лишнего. К сожалению, даже стратегически мыслящие предприятия, которые достаточно эффективны, но которые вовлечены в эту сеть спроса и предложения неявно могут попасть или уже попали в сложную ситуацию. Влияние кризиса позитивно еще и потому, что до сих пор люди считают, что не они сами должны определять свою жизнь, а что государство должно их тормошить, направлять и толкать. С одной стороны люди не верят в государство, с другой слишком много от него ждут. Я думаю, что кризис окажет определенное влияние на мышление человека, заставит понять, что он сам должен брать на себя ответственность.

В третьих, кризис продемонстрировал, насколько в Латвии недолгосрочной была налоговая и бюджетная политики. Я думаю, что многое из того, что сейчас было сделано, было сделано от безысходности, даже нелогичное повышение налогов, просто чтобы выполнить все те обязательства, которые имеет страна. Однако в целом довольно широкий политический спектр осознает, что настолько безответственная бюджетная политика в будущем недопустима. В то время, когда проценты проста ВВП удваивались, нельзя было наращивать расходную часть, да еще и брать взаймы. Необходима дисциплина, другая налоговая политика, ибо налоговая политика жирных лет больше всего стимулировала спекуляции с недвижимым имуществом, которые давали наибольшую прибыль, и которая не облагалась налогами. Такая политика недолгосрочная.

- Вы упомянули посредственность. Как на ваш взгляд выглядит сейчас бизнес-среда Латвии?

- Мне все же кажется, что бизнес-среда в Латвии разная. У нас есть исключительные предприятия и средние. Что я понимаю под «средними». Это очень точно в одной из дискуссий определила Лотте Тисенкопфа – владелица предприятия по производству эко-косметики «Madara». Она говорила о том, что в Латвии очень мало компаний, которые занимаются стратегическим планированием и долгосрочными прогнозами. Точность и уровень доверия, соблюдение условий договора, условий поставки очень низки. Культура бизнеса, на которую, естественно, в большой мере влияет и политическая культура во многом отравлена коррумпированным менталитетом. Можно ли это назвать латышским менталитетом, я не знаю. Но что-то изменилось, если, например, сравнить конец 19-го века, когда появились первые латышские хозяева и домохозяева и они накапливали первоначальный капитал. В те времена абсолютным приоритетом было образование. В них было запрограммировано желание двигаться вперед. И следующее поколение должно было добиться большего, развиваться. Стремление у качеству. Я не знаю, доминируют ли эти приоритеты в нынешнем обществе. В современном обществе нет убеждения, что «моему ребенку надо дать самое лучшее образование», такие родители не оказывают давление на школы и школьную систему. Что нам надо, так это одна блестящая высшая школа. Но мне кажется, что на это нет внутреннего спроса. Или его недостаточно афишируют, говорят об этом. Я думаю, что на индивидуальном уровне много людей, кто объективно это понимает и субъективно делает.

Есть две огромные системы – образование и здравоохранение, которые сейчас проходят через очень скомканные и болезненные реформы, которые эстонцы прошли намного раньше по плану Всемирного банка. Такое ощущение, что образовательная система была и есть не для того, чтобы каждый латвийский ребенок получил максимальную добавочную стоимость себе как личности, а для содержания школ и учителей. Система здравоохранения существует для того, чтобы содержать больницы, врачей и медсестер, а не для того, чтобы предоставлять качественное медицинское обслуживание пациентам. Эти системы самодостаточны и замкнуты в себе. Мне кажется, что именно это и порождает посредственность. Возможно, что для увеличения качества, многих придется уволить и закрыть множество ненужных инфраструктур.

- По поводу школьной системы я могу с вами согласиться, ибо сам недавно через нее прошел. Что касается образования, что надо сделать для того, чтобы мы больше не содержали только школы и учителей?

- Мне кажется, что надо определиться с целями, и это задача политиков – добиться поддержки этих целей. Одно очень важное задание, которое следует выполнять через школы – это ликвидировать то неравноправие в обществе, которое объективно существует и будет существовать. Это означает, что независимо от того, насколько обеспечены родители ребенка, он должен получить максимальную добавочную стоимость как личность. Учителя должны уметь работать с детьми индивидуально, должны быть соответственно подготовлены. Надо думать о некоем вспомогательном учреждении для учителей. Потому что возможно, что та добавочная стоимость, которую учитель сможет дать одному ребенку, в итоге даст более плохой результат на экзамене, нежели у другого ребенка, в которого не было необходимость столь много вкладывать. Это значит, что результаты экзаменов не должны быть единственным мерилом. Это важный аспект, но не единственный. Необходимо определить цели всеобщего образования. Сейчас мир очень небезопасен и не стабилен. Определить тот багаж знаний, который будет необходим через 10-11 лет невозможно. Поэтому в школе дети должны научится критически и творчески думать, научиться учится и находить нужную информацию, сотрудничать, совместно выполнять какие-то задания. Это скорее навыки и умения, нежели конкретное содержание. Это с этими навыками можно учить математику, латышскую литературу, любой из предметов, но содержание предмета не главное. Конечно, необходимо знание английского языка, ибо латышам надо будет конкурировать на глобальном уровне.

- К сожалению, в большинстве школ очень слабый уровень английского.

- Плохо. Это должно стать одной из политических целей – хорошее знание английского языка, умение собирать и обрабатывать информацию, создавать и развивать программы школьного обмена, сотрудничать с зарубежными школами.

- Надо ли менять содержание образование, ибо зачастую школьники на уроках сидят и слушают учителя.

- Это авторитарный класс, где один стоит и говорит, а другие сидят и слушают и в какой-то момент что-то отвечают. Я думаю, что эти методы уже зависят от учителей и того, как их учат. Я думаю, что эти «Миссии возможны» - одна из методологических попыток, как покончить с этим авторитаризмом, где один господин и повелитель, а другие ему подчиняются. Естественно, такие классы не стимулируют на сотрудничество, предприимчивость, критическое мышление. Латышская литература стала бы очень хорошей основой, на основе которой можно было бы развивать аналитический подход. Надо научить, как понимать и что принимать во внимание, чтобы справится с заданием. Мнения могут быть самыми разными. Главное освоить методы, которые помогут быстрее справиться с заданием.

- Как еще можно повышать квалификацию учителей?

- Я думаю, что на все это можно повлиять с помощью последовательной образовательной политики МОН (Министерства образования и науки). И часть всего этого, естественно, высшие школы. Во-вторых, учителя должны иметь возможность получать методологическую помощь. Третий важный игрок, это школа, как определенное сообщество управленцев, которая должна (и МОН должен этого требовать от школ) определить эти задачи, суметь определить тех учителей, которые не могут с ними справиться, а значит им необходимо дополнительное обучение. Думаю, что сейчас школы переживают какие-то остатки советской системы и бардак смутных времен, с вкраплениями очень современных и хороших решений. Чтобы добиться перемен они должны быть долгосрочными! К сожалению, до сих пор вся образовательная политика была краткосрочной, ибо менялась вместе со сменой правительств. Но, однако, ни школы и ни система здравоохранения, это не те системы, с которыми можно так экспериментировать.

- Как вы оцениваете наше высшее образование?

- Я не имею прямого отношения к высшему образованию, но, судя по невообразимому числу ВУЗов в Латвии и по нашим высшим школам, которые не могут войти ни в один европейский топ, все это весьма пугающие знаки. Кроме того, во время многочисленных дискуссий с экономическими экспертами или предпринимателями, которые экспортируют и думают о развитии, вновь и вновь встает вопрос, что для того, чтобы развиваться дальше необходимо качественное образование. Один из бизнесменов, который работает в химической отрасли, сказал так: «Все время говорят о том, что необходимо больше бюджетных мест для точных наук!» Но по его словам, если говорить о количестве, то у нас этих мест достаточно, нет качества! Именно поэтому вновь возникла дискуссия о реформе высшего образования, однако все вновь утихло и замерло. ВУЗы сами себя не реформируют. И возможно, было неправильно то, что инициатором реформ стал ректор ЛУ Марцис Аузиньш. Это ответственность политиков, потому что в их руках деньги. Это огромное оружие – выработать видение, определить, как добиться качество и в соответствии с этим тратить деньги. Нас же чаще заботит комфорт, а не качество. Вот так в комфорте и дружеской полутьме мы и живем в поросшем мхом болоте. А потом бац, внезапно все понимают: «Мы же в замшелом болоте живем, где мы теперь возьмем медведя?»

- В недавнем интервью экономист Страздс высказал идею, что каждый ВУЗ должен отвечать за свою сферу – ЛУ за социальные науки, Университет Страдиня – за медицину, РТУ – инженерные науки.

- Я не вникала в предложения этой реформы, чтобы понять, какой из вариантов будет лучше. Но факт, что в Латвии столько государственных ВУЗов и такой низкий уровень качества образования, абсурден. И это постоянное дублирование Университета Страдиня и ЛУ, РТУ меньше, но и они ввели множество дублирующих программ. На мой взгляд, это глупость. Глупо и с государственной точки зрения, ведь задача государства добиться наилучшего эффекта на существующие средства.

- Мы начали наш разговор с демократии, на этом и закончим. У меня есть один очень хороший пример, который полностью отрицает демократию и утверждает, что это наихудшая форма правления. Каково ваше мнение на этот счет?

- Основываясь на своем опыте и исторических книгах, я твердо убеждена, что демократия наилучшая система, обеспечивающая максимальному числу людей возможность самим определять свою жизнь. Это значит, как выбирать, так и брать на себя ответственность, но быть свободным. Любое ограничение демократии может закончиться тем, что и человеческая свобода будет ограничена. Демократия никогда не была законченной системой. Демократия постоянно улучшается и пополняется. В ней всегда есть недостатки. Даже в таких флагманах демократии, как странах Скандинавии или Швеции есть недостатки, которые видит общество и возникают новые политические предложения, которые общество пытается изменить или улучшить. Главное – это участие общества! Я думаю, что мысль о светлом вожде основывается на статичном мышлении. Есть подспудная вера, что существует такое место, где все проблемы разрешатся. Такого места нет и никогда не будет. Любая решенная проблема порождает новую, которую тоже надо будет решать. И мы говорим о том лучшем способе мобилизовать человеческий интеллект, желание и способность участвовать в решении этой проблемы. Надежды на светлого вождя, который остановит олигархов, может в очень ироничном ключе предстать в ином свете, ведь как мы знаем, даже неозаренный высшим светом олигарх может стать тем, кто будет управлять страной.

- Не является ли влияние олигархов (если таковое вообще существует) на нынешнее развитие страны чересчур большим?

- Олигархи в Латвии есть и их влияние действительно велико. Это невозможно изменить одним решением. Необходимы серьезные изменения в законах о финансировании партий и выборах, так как механизм, который поддерживает олигархов – огромные деньги, которые требуются партиям на избирательных соревнованиях. Поэтому им необходим олигарх, который сможет это финансировать. В остальное время олигархов надо финансировать за счет связанных с государством и самоуправлениями заказов и финансовых источников. Влияние олигархов велико, и велика степень разграбления государства. И разграбление государства означает не только растаскивание имущества, которое принадлежит государству, а воровство решений и влияние на принятие решений, что означает, что голос олигарха оказывается намного влиятельнее, нежели мой или Ваш голос.

- Это означает, что олигарх стоит выше народа и что он то получит свою выгоду, а вот остальной народ получит только вред от конкретных решений?

- Ну да. Они могут влиять на принятие политических решений. Они воруют решения. Обществу обойдется дешевле, если партии будут финансироваться за счет госбюджета, нежели позволять финансировать их олигархам и предприятиям.

- Не будет ли так, что в какой-то момент демократия в стране изживет себя и в Латвии наступит другая форма управления. Ибо, как известно, в истории часто упоминается о ротации форм управления?

- На самом деле я этого не предвижу в течение ближайших 100 лет. Конечно, способ реализации демократии изменчив. Те процессы, которые происходят сейчас, и не только в Латвии, по сравнению с 19-м или 20-м веком, благодаря современным формам коммуникации, это более прямая демократия. Поэтому и механизмы репрезентации демократии работают по-иному. Второй процесс, это то, что страны в большой мере, нежели раньше будут делегировать свой суверенитет, но это вовсе не означает отмирание национальных государств, ибо последнее слово (легитимизация) все же останется за национальной страной. В наших рациональных интересах, говоря о ЕС и НАТО, отдать что-то из своего суверенитета, чтобы чувствовать себя безопаснее и развиваться в рамках одной из ведущих экономик мира – ЕС. Мы по-прежнему будем иметь решающее слово во всех вопросах, связанных с Латвией. Окончательное слова будет принадлежать нашему демократически избранному правительству или Сейму. Определенно изменятся виды представительства и сотрудничество, но я не думаю, что люди, которые вдохнули свободу, согласятся, чтобы ими вновь управляли наместники.

Рекомендуем на данную тему:

Квартира Сармите Элерте превратится в штаб новой латышской революции

Экс-Diena продолжает оказывать влияние

Сармите Элерте: проклятие главного редактора

Газету Diena покинул капитан