Лидер "пчел" отнюдь не против легиона СС. Против Митрофанова интригует Саша М.

На днях в Сейме прошло голосование по поводу 16 марта — «отмечаемой даты» — «Дня латышского легиона». Голосование провалилось. Вновь здравый смысл восторжествовал! Однако ... при голосовании воздержался один из представителей… фракции ЗаПЧЕЛ! Наш земляк! Как выяснилось позже, тем самым Мирослав Митрофанов решил выразить свое «особое мнение»! Зачем? Чтобы «привлечь внимание латышской прессы». Спрашивается еще раз: "Зачем?"

Латышская пресса «особое мнение» левого депутата, однако, проигнорировала. Так что его демарш остался без внимания. «Привлечь внимание, — сообщил «Динабургу» г-н Митрофанов, — не удалось».

Сразу после получения известия на ум пришел вопрос: может, устроенный в Сейме фортель есть часть задумки некой «новейшей» линии партии ЗаПЧЕЛ? Может, наездившись по «европам», наши поборники справедливости познали нечто новое о легионах СС?

Яков Плинер, лидер фракции ЗаПЧЕЛ в Сейме, человек по натуре вежливый, узнав о том, как голосовал его товарищ по фракции, возмутился: «Этого не может быть, потому что не может быть по определению!»

Скоро г-н Плинер перезвонил. Мирослава Митрофанова он не нашел, но факт наличия «особого мнения» коллеги при голосовании констатировал. После чего высказал «Динабургу» свое, понятное, мнение по этому поводу.

Буквально на следующий день г-н Митрофанов сам позвонил редактору. Между делом, в двух словах, поведал и о своем «особом мнении», истоки которого легко прослеживаются в непростой биографии его отца и семьи. Если конкретно: отец Мирослава Митрофанова — Борис Владимирович Митрофанов — служил в латышском легионе СС!

Данный факт совершенно не проясняет вопроса, коим образом депутат от ЗаПЧЕЛ на 18-ом году Независимости вдруг заимел «особое мнение» по поводу «отмечаемой даты» — Дня латышского легиона?!

Если взять за факт, что «Борис Митрофанов был поставлен перед выбором — в легион или в концлагерь», с какой стати его сын, Мирослав Митрофанов, без всякого на то принуждения, голосует в «особом» режиме? Чтобы бесплатно попиариться в латышской прессе? А как же быть с русскими, поляками, евреями — с теми, кто конкретно голосовал за ЗаПЧЕЛ? С теми, кто пережил эту войну? Их мнение народному избраннику уже неинтересно? Как на духу: пред выборами в Сейм нечто подобное кому-нибудь из «пчелиных» поборников справедливости хотя бы в страшном сне виделось? «Георгиевские ленточки» после таких выкрутасов руки не жгут?

Да простит нас читатель за «фронтовые вести» в преддверии Великого праздника Победы, но война продолжается. Она ведется за умы. Идет война с памятью, дорогими для сердца символами.

«Из-за принудительной службы в легионе, — пишет Мирослав Митрофанов, — вся жизнь отца оказалась исковеркана. Высшее образование не получил, карьеры не сделал… Параноидальное недоверие… Госбезопасность отравляла жизнь всей семьи». Нелестная характеристика советского времени. Неужели не было ничего хорошего? Ведь сам Мирослав образование (какое хотел) получил, основы жизненные заложил, вошел людям в доверие, не на ровном месте, надо думать, стал депутатом Сейма. Думается, вряд ли кто-нибудь, по своей воле, решил бы использовать биографию отца депутата Сейма г-на Митрофанова. Но коль так вышло, замечу, что у Бориса Митрофанова все-таки был выбор. А как быть с тысячами людей, закопанными в лесах Латгалии, не имевших никакого выбора? Как быть с тысячами детей и стариков, сожженных живьем в белорусских хатах? Это вопрос газеты не к отцу, а к сыну, депутату Сейма г-ну Митрофанову.

Да простит еще раз нас читатель за «не те» новости. Сегодня 8 мая. Завтра Великий праздник Победы 9 мая! Перелистнем страницу!

С праздником, дорогие!

Роман САМАРИН

- Фракция ЗаПЧЕЛ голосовала против. Я воздержался, что значит против, но при наличии особой позиции.

Уверен, что вычеркивать из памяти день создания латышского легиона нельзя: это трагическая и позорная дата в истории Латвии. Если бы у нас не было такого количества траурных дней в календаре, то, наверное, 16 марта надо было бы сделать днем траура. В этот день следовало бы государственным деятелям идти в народ, в школы и на телевидение и объяснять, какую негативную роль сыграл легион СС в истории Латвии, Европы и в жизни сотен тысяч латвийских семей. Под нажимом мирового общественного мнения, а точнее — западных союзников, латвийские власти в 1998 году убрали этот день из официального календаря, отдав его интерпретацию на откуп радикальным националистическим организациям. В результате самоустранения государства получился эффект «запретного плода», который, как известно, слаще разрешенных.

Эта дата — особая трагическая дата в истории моей семьи.

Мой отец Борис Владимирович Митрофанов в 1944 году был принудительно призван в легион. В отличие от горстки доживших до нынешнего дня безумцев, объясняющих свою тогдашнюю службу «патриотическими чувствами», мой отец служить в чужой армии не хотел и тянул до последнего, пока не был поставлен перед выбором: или в легион, или в концлагерь. Среди его сокурсников в техникуме и друзей не было НИ ОДНОГО добровольца, кто имел нужные знакомства, переправлялись в Швецию. Его лучший друг убежал от призыва в Германию, а потом перебрался в Австралию, другие прятались по хуторам. Те, кто не имел авантюрной жилки, оказались на немецкой службе. Десятки тысяч таких мальчишек, только что закончивших школу, были призваны в роковом 44-м году. Впрочем, немцы оружия Борису не дали по причине «неарийского происхождения». Работал на хозработах в Риге, затем на заготовке торфа. В 1945-м, как и большинство других легионеров, оказался в советском фильтрационном лагере на Дальнем Востоке. Через два года ему разрешили вернуться домой. Однако в 1949-м «на всякий случай» репрессировали, сослав в Сибирь на 7 лет.

Вот так из-за года принудительной службы в легионе вся жизнь оказалась исковеркана. Высшее образование не получил, карьеры не сделал, хотя имел все способности. Большую часть жизни прожил «под подозрением». И если во времена оттепели в 60-е годы Борису Митрофанову было поручено даже руководить транспортной службой гражданской обороны города, то уже в начале 70-х параноидальное недоверие вернулось, и внимание госбезопасности опять стало отравлять жизнь нашей семьи. Конечно, родственники иначе, чем власть, относились к моему отцу. Мои дяди, воевавшие на стороне Советской Армии, прекрасно ладили с Борисом Владимировичем, понимая подневольный характер его призыва в немецкую армию. И таких историй в Латвии — немерено. Почти в каждой семье довоенных граждан есть кто-то, чью жизнь искромсал легион.

О преступниках. Я, конечно, спрашивал отца, встречал ли он в легионе идейных нацистов. Да, встречал. Среди латвийских офицеров — выходцев из богатых рижских семей. Их отличало высокомерное отношение к тем, кого позже назвали «едоками салаки»: к простому народу, к инородцам. И — животный антисемитизм. Довоенная элита Латвии была в этом отношении не лучшего качества, чем нынешняя. А вот миф про легионеров как идейных патриотов независимой Латвии стал искусственно культивироваться только в начале 90-х. В старожильческой среде Двинска никаких разговоров о «героизме латышского легиона» не было. Даже среди тех, кто «имел зуб» на советскую власть. Легион воспринимался как мрачная страница истории даже теми, кто ностальгировал по довоенной Латвийской Республике.

Вполне допускаю, что на Западе среди национальной интеллигенции отношение к легиону было другим. К сожалению, этот «западный» вариант истории стал в независимой Латвии почти официальным. Каждый год идейные преемники тех самых офицеров СС выкатывают предложение о возвращении 16 марта в официальный календарь. И каждый раз не находится никого из «умеренных» партий, кто сказал бы народу: «легион — не героизм, а трагедия».

Я на этот раз воздержался при голосовании с расчетом на то, что мне дадут возможность выразить свою особую позицию в латышских газетах. Привлечь внимание не удалось. Отозвались только русские газеты Даугавпилса, и то потому, что их обошел с соответствующей распечаткой моего выступления мой неравнодушный коллега Саша М. Спасибо ему. Уверен, что именно нынешний отрезок времени между траурным днем 16 марта и светлым Днем Победы, — это лучшее время для того, чтобы еще и еще раз рассказать живущим ныне о правде той войны, о ее жертвах и героях.

Депутат IX Сейма Мирослав Митрофанов