Борис Карпичков о чекистах в Сейме

Живущий ныне, как многие скандально известные русские и россияне, в Лондоне, бывший агент КГБ Борис Карпичков написал письмо в KOMPROMAT.LV. Публикуем его с сохранением орфографии и пунктуации автора. Далее письмо.

Ознакомившись с «незабвенными творениями», которые на протяжении недели с таким восторгом публиковались на страницах «Телеграфа», хочу предложить несколько иную версию тому, что поведал публике «заслуженный» экс-шеф латвийского КГБ генерал Ехансон. Вернее рассказать о том, о чем он сознательно либо по незнанию умолчал или был не в курсе («настоящий председатель» как-никак?!)

Дело в том, что еще в ноябре прошлого (2006) года, с предложением опубликовать материалы по поводу пресловутых «мешков КГБ» ко мне обратился редактор «Бизнес & Балтия» Юрий Алексеев.

Как мы с ним предварительно договоривались, переслал я ему свой материал, который затем, согласно его заверений, якобы был «опубликован» в номере от 15 декабря 2006 года (насколько могу судить, он там до сих пор «висит» закрытый «на замок» на сайте газеты www.bb.lv в подразделе «Актуальная тема», статья под заголовком «Что там - в мешках КГБ?», и доступен только для платных подписчиков - на страницах отпечатанной газеты публикация, насколько в курсе, «по определенным соображениям», так и не появилась).

Характерно, что до того, как «печатать» даже то, что потом якобы было «опубликовано», Алексеев открыто мне признался, что «не все, что можно печатать в Лондоне, можно публиковать в Латвии», а также добавил, что он «еще жить хочет».

Тем не менее, насколько мне удалось ознакомиться даже и с тем вариантом, который Алексеев «отважился» «опубликовать», представлял собой жалкие ошметки того, о чем я пытался рассказать. Хотя все это непосредственным образом связано с теми «историческими» событиями, о которых в своих «мемуарах» вспоминает Ехансон.

Поэтому для ясности привожу полный текст, который прежде был отправлен Алексееву и который им был вполне благополучно похоронен:

Взгляд со стороны: «куклы» и «кукловоды».

Недавняя нашумевшая возня вокруг выборов в латвийский парламент по своему сюжету сильно смахивала на историю, больше 20 лет тому назад рассказанную Андреем Макаревичем в одной из его, актуальных в то время, полной сарказма и юмора, песенок «Марионетки», ту, что про «балаган», «...где куклы так похожи не людей...» Бросив всего лишь беглый взгляд на состав депутатов нынешнего Сейма не трудно заметить все те же, до дури знакомые многим за прежние годы, лица.

Вместе с тем очень интересно наблюдать за хитросплетениями «невидимых нитей», которые неразрывно связывают многих «народных избранников» с их реальными «хозяевами». Просто диву даешься как этим «кристально чистым» латвийским «деятелям» вот уже в течение последних более 15-ти лет с неизменным постоянством удается «протекать», проскальзывать в ряды государственных органов законодательной и управленческой власти, постоянно при этом оставаясь «на плаву», в «большой политике». Как будто пожизненно они там «прописаны», как в застойные брежневские времена члены политбюро, которых «в эпоху развитого социализма» из Кремля только ногами вперед выносили.

Хотя, может быть, такому «политическому долголетию» ряда «достойных» латвийских парламентариев тоже имеется свое «логическое» объяснение? Скорее всего без них, «родимых», просто не обойтись «независимой» Латвийской Республике, потому как они в ней самые, что ни на есть «нужники». Нет, ни в коем случае на поймите мои слова превратно, я всего лишь имел ввиду то что имел – в смысле, что все они, эти «государственные деятели», без которых «свободной и демократической» Латвии не быть ни жить...

Между тем, исходя из моего специфического опыта в определенной сфере человеческого бытия, созерцая со стороны за теми процессами, которые в последние годы, особенно после «успешного» вступления страны в ЕС, происходят в Латвии, видится мне, что много из того, что была задумано, тщательно запланировано задолго, еще когда республика считалась социалистической, потихоньку но неумолимо сбывается. Спрашивается, о чем речь? Постараюсь разъяснить.

Наивно было бы предполагать, что с провозглашением государственной независимости в 1991 году, Латвия по-настоящему стала самостоятельной от постоянного, никогда непрекращавшегося зарубежного влияния. Как бы не хотели уверовать и убедить себя наиболее радикально настроенные латвийские политики и иже с ними «отмороженные нацики», что в августе 1991 года они, наконец-таки, покончили с советской «оккупацией», от российского, впрочем как и от американского, незримого присутствия им не избавиться никогда - как бы они ни изголялись, что бы они не делали! И речь тут не и не столько в государственной самостоятельности, а о том фактическом политическом, экономическом и военном неформальном влиянии, которые всегда присутствовали и будут иметь место в Латвии, как в стратегическом «эпицентре» всего Балтийского региона. Как результат этого, одной из сфер такого постоянного невидимого противостояния, является тайная активность спецслужб ряда восточных и западных государств, России и США, в первую очередь. Ну и, попутно, тех европейских стран, у кого в Латвии тоже имеются свои «жизненно» важные интересы. В данном случае я имею ввиду, прежде всего, разведки Германии, Швеции, Франции, Великобритании и Израиля.

В последней связи не могу не вспомнить о том, чем мне, как руководителю группы оперативных офицеров, действовавших в рамках тогда 6-го отделения (подразделение собственной безопасности) 2-го отдела - контрразведка по «странам главного противника» - основной контрразведывательный орган в структуре КГБ Латвийской ССР, пришлось заниматься начиная с 1989 года. Уже тогда для многих в центральном аппарате КГБ СССР, в Москве, было очевидно, что советская империя под предводительством «великого кормчего» - Горбачева, вполне успешно и целенаправленно идет ко дну. Как бы то ни было, но крах СССР был предсказуем и первыми это, как не может показаться парадоксальным, осознали и приняли как раз сотрудники аппарата КГБ. Прежде всего, оперативные его работники, те, кто по роду своей повседневной деятельности, был тесно связан с решением специфических, иногда весьма щекотливых вопросов.

Об этом лучше всего свидетельствуют факты, ранее приданные огласке и ставшие известными широкой публике о постепенном переводе миллиардов и миллиардов долларов финансовых средств ЦК КПСС с банковских счетов за рубежом, тайно осуществляемые в те годы под непосредственным руководством ряда высокопоставленных сотрудников аппарата советской внешней разведки – ПГУ, а также начало создания повсеместно на территории, тогда еще союза, массы всевозможных коммерческих и полугосударственных структур, частных банков, страховых компаний, фирм-однодневок и пр. Как и следовало ожидать, в силу своего ключевого расположения, а также исходя из исторических «традиций», Латвия не осталась в стороне от этого процесса. Здесь, как нигде более (за исключением, разве, что самой Москвы), в конце 80-х – начале 90-х, как грибы после теплого дождя, начали организовываться, расти и множиться, с неимоверной скоростью, различные совместные предприятия, кооперативы, частные артели, учреждаться коммерческие банки, многие из которых в последствие канули в небытие, «растворились». Ну а те, что выжили, превратились в поныне процветающие, респектабельные и солидные латвийские коммерческие структуры, финансовые учреждения и инвестиционные компании.

Характерно, что не только КГБ СССР в ту «революционную» пору был занят такой «новаторской» деятельностью в Латвии. Как стало понятно со временем, подобной же активностью, нацеленной на далекую перспективу, в продолжавшей тогда все еще считаться советской республике пробовали заниматься также немецкая, американская, британская и израильская разведки. Речь, в данном случае, идет об образованных в те годы в Латвии ряде совместных «коммерческих» предприятиях, которые, по своей сути, являлись фирмами-прикрытиями тайных операций западных спецслужб.

Наглядной иллюстрацией в этой области может служить мало кому известная история о том, как германская внешняя разведка – БНД, финансово «вложившись» в Латвии, практически сразу же после ликвидации аппарата КГБ в республике, через свои подставные компании учредила некую коммерческую структуру, в которую тут же по-тихому «перекочевал» почти весь личный оперативный состав бывшего 1-го отдела (внешней разведки) КГБ ЛССР. Спрашивается чем была вызвана столь необоснованная, на первый взгляд, расточительность и «благотворительность»? Отвечаю, таким незамысловатым путем немецкие «коллеги» пытались получить эксклюзивный доступ к тем, по-настоящему уникальным материалам, которые продолжали оставаться в личном ведении сотрудников 1-го отдела после краха КГБ в Латвии. Таким образом «ребят» из 1-го отдела просто перекупили, тут же предложив каждому из них «солидную и хорошо оплачиваемую работу».

Видимо, исключительно, по «случайности», в дальнейшем упомянутое «совместное предприятие» с успехом участвовало в нескольких сомнительных сделках, проводимых под «зорким предводительством» «Иск бaнка» (Автор называет известный латвийский банк, - прим. KOMPROMAT.LV) и его зарубежными партнерами в Швейцарии, Австрии и Германии и направленных на финансовые транзакции многомиллионных средств, которые по своей сути, сильно смахивали на обыкновенные операции по «отмывке» грязных капиталов. Вот только, ужасно интересно, чьих?

Характерно, что столь пикантные сведения стали доступны мне благодаря неосторожной болтливости некоторых высокопоставленных сотрудников латвийской Полиции безопасности, кто в 1997 году поведал детали из «тревожных» будней спецслужб в «независимой» Латвии. Кроме того, не кроется ли тут секрет столь стремительного превращения средней руки, ранее ничем не примечательной фирмы «Икс» (Автор называет известный латвийский банк, - прим. KOMPROMAT.LV) в один из самых влиятельных во всей Прибалтике банков?

Вместе с тем, не является особым открытием, что с началом так называемого «пробуждения национального самосознания», создания иллюзии образа врага в лице всего пост-советского («5-й колонны»), а затем целенаправленного нагнетания националистического психоза у большей части латышского населения, в республике, примерно со второй половины 1989 года, постепенно стали зарождаться прообразы структур, которые затем, после того как Латвия «приобрела» свою «независимость», согласно замыслам западных «стратегов», должны были стать центральными звеньями нового аппарата власти, структур исполнительного и законодательного управления.

Параллельно с этим в Латвии начали появляться различного рода «неформальные» политические движения и группы, которые якобы сплочали в своих рядах наиболее ярых «борцов за свободу и независимость» республики от «советского гнета». Как известно, первыми ласточками тут были «Клуб защиты среды» (или «зеленые»), «Хельсинская группа», а также Народный Фронт Латвии (НФЛ). Чуть погодя к ним добавился ряд капитально зашоренных радикальными и анти-советскими, если не сказать более, откровенно националистическими и анти-русскими, идеями напрочь «заблокированных патриотов», действовавших под вывесками «Гражданских Комитетов», «национал-демократов» и т.п.

Для КГБ Латвии не являлось великим секретом, что практически все из перечисленных «свободолюбивых движений» и групп «борцов за национальную независимость», в действительности, поддерживали самые тесные, что ни на есть, контакты с аналогичными «формированиями» и «партиями» латышской эмиграции в США, Канаде, Австралии, Германии, Швеции и, фактически, находились на их полном финансовом содержании. Равно как и неформально управлялись оттуда. Здесь, прежде всего, имеются ввиду такие зарубежные эмигрантские организации и центры (Aвтор называет организации, - прим. KOMPROMAT.LV), и прочие, эмиссары которых с регулярным постоянством под различными предлогами зачастили в республику. В Латвии они встречались со своими «единомышленниками», снабжали их инструкциями, «бесценными» советами, ну, естественно, и денежными средствами.

Видимо, по чистому «стечению обстоятельств», не иначе, названные, исключительно «благотворительные» эмигрантские центры, были причислены советской внешней разведкой и обоснованно подозревались как организации, созданные и плотно опекаемые западными секретными службами, американским ЦРУ, в первую очередь. Соответственно было бы наивно полагать, что весь этот «процесс» в республике проходил бесконтрольно, без негласного надзора со стороны латвийского КГБ. Приоритет в этой работе возлагался на оперативников двух подразделений – 1-го (внешней разведки) и 5-го (контрразведывательная работа против зарубежных эмигрантских центров) отделов КГБ.

Во всяком случае мне доподлинно известно, что практически во всех неформальных движениях и «политических группах» у них в то время имелось предостаточно негласных «добровольных помощников» – секретных агентов, а также прочие категории информаторов, кто постоянно докладывал обо всем, что происходит внутри той или иной «организации». Периодически анализирую оперативные сведения – агентурные сообщения, регулярно поступавшие отовсюду, порой даже складывалось впечатление, что у коллег из упомянутых отделов во всех этих «неформальных формированиях» и «общественных организациях» существовала хорошо налаженная «система перекрестного стука» - одни осведомители доносили на других – до такой степени все каналы связи были перекрыты. И нечего было строить какой-либо иллюзии, либо сомневаться в том, что все эти «движения», впоследствии «так резко пробудившие» у латышей их «национальное самосознание», изначально были организованы с ведома, если не сказать более, с прямой подачи, латвийского КГБ.

Спрашивается, какие преимущества это давало, для чего нужен был весь этот «цирк», а также зачем было «рубить сук на котором сидишь»? В смысле, создавать себе дополнительную работу и неотвратимую «головную боль»? Отвечаю. Во-первых, как уже упоминал, к тому времени для многих внутри самого аппарата КГБ, в том числе и в Латвии, стало ясно, что громада под вывеской СССР скоро должна рухнуть. Во-вторых, держа под плотным контролем все «неформальные движения» в республике, оперативники 1-го и 5-го отделов, вполне успешно устанавливали, развивали и закрепляли контакты (следует читать – вербовали) с теми информаторами из числа не только будущих политических «лидеров» и государственных «деятелей» «независимой» Латвийской Республики, но и с их западными «патронами», с их боссами и руководителями из числа влиятельных иностранцев, многие из которых затем, после провозглашения государственного суверенитета, перекочевали в Латвию, где до сих пор занимают солидные посты. Речь тут, прежде всего, шла, как мы называли такую работу в своем кругу, внутри КГБ, «на далекую перспективу», с прицелом на будущее – как раз на то, что Латвия, в конце концов, станет независимой. Другими словами, вербовочная деятельность в этом направлении была построена по принципу поиска, тщательного изучения, подбора и приобретения (вербовки), как их было принято характеризовать, «агентов влияния» - лиц, кто постепенно пришел к власти, тех кто сейчас сидит в парламенте, управляет страной с позиций местных органов, различных министерств и ведомств, правоохранительных органов, спецслужб. Так что, по-любому, такая «игра стоила свеч».

Да, отдельно хотелось бы добавить, что это было бы неправдой и лукавством, с моей стороны утверждать, что сотрудники КГБ Латвии не занимались подобной же вербовочной активностью и среди «противоположной стороны» - внутри того же Интерфронта, например. Вовсе нет, точно такая же работа велась и там, хотя с меньшей интенсивностью – только исходя из ее потенциальной бесперспективности. Ну, для чего, например, было «ломаться», пытаясь приобретать оперативные источники, если лидеры и активисты того или иного про-советски настроенного движения, маловероятно, могли занять какие-нибудь влиятельные государственные посты, либо быть избраны в латвийский Сейм?

Теперь несколько слов хотелось бы уделить тому, как дело обстояло со становлением этой самой «независимости» Латвийской Республики, с чем, как с писанной торбой до сих пор так трепетно носятся отдельные особо «отягощенные» этим «достижением» местные «деятели» из числа государственных и политических пупсов. Думается, для многих будет сюрпризом узнать, что КГБ Латвии был в курсе многих (если не всех) деталей зарождения этой самой «независимости», «пробуждения национальной самосознательности» латвийского народа. Откуда, спрашивается?

Так уж сложилось, что больше половины неформальных руководителей (Автор называет организации, - прим. KOMPROMAT.LV), а также наиболее радикально настроенных движений, «течений» и прочих «задувов», на самом деле, параллельно (думается, нет нужды объяснять, что негласно), являлись теми самыми «бойцами невидимого фронта» или, если по-иному, секретными агентами латвийского КГБ, либо «тайно» (так, во всяком случае, они наивно полагали) работали на то же американское ЦРУ. Были среди них и особо «одаренные», кто умудрялся при этом одновременно «барабанить» сразу на все стороны (т.е., были «двойными» или даже «тройными» агентами). Самое «замечательное», что многие из этих имен до сих пор остаются на политической и экономической арене Латвии. Чтобы полностью развеять всякие сомнения обмолвлюсь лишь, что практически вся верхушка большинства «неформальных движений» в Латвии являлись либо секретными информаторами КГБ (агентами), или поддерживали иные конспиративные контакты с сотрудниками «конторы».

В последней связи может встать вопрос, чем же занималась возглавляемая мной группа оперативников, работавшая в головном отделе контрразведки под прикрытием «обеспечения внутренней безопасности личного состава» КГБ Латвийской ССР? Так уж случилось, что в рамках этого подразделения мне довелось вести работу, которая была направлена на активное противодействие начавшим зарождаться во второй половине 1989 года в республике спецслужб независимого Латвийского государства.

Характерно, что суть работы этой спецгруппы держалась в строгой тайне, о ее существовании в рамках «конторы» были осведомлены лишь считанные оперработники, а руководил ей первый заместитель КГБ Латвии, генерал-майор Юрий Червинский. Из «покон веков» повелось в территориальных аппаратах большинства бывших республиканских КГБ, что именно первый зам, на самом деле, являлся тем «серым кардиналом», тем «особо доверенным ставленником Москвы», кто фактически управлял комитетом, и у кого в руках находилась фактическая власть всем аппаратом. Во всяком случае, так дело обстояло в латвийском КГБ во время «председательствования» там Эдмунда Ехансона. Поэтому все интервью и, особенно его последнее «творение», открывки из которого с такой помпой в течении недели публиковались на страницах «Телеграфа», бывшего «зиц-председателя» латвийского КГБ, Э. Ехансона, равно как и одного из его замов – Яниса Трубиньша (характерно, что среди оперативного состава за Трубиньшем закрепилось негласное, но достаточно емкое прозвище – «Трубкин» - «человек-труба», функционер, от кого ничего не зависело и кто сам практически ничего не решал).

Впоследствии, в начале 1991 года, Червинский был переведен из КГБ Латвийской ССР и назначен на должность начальника Управления КГБ СССР по Краснодарскому краю. Поэтому, что касается тогдашнего председателя КГБ Латвии, Ехансона, то до поры до времени его просто держали в неведении. Дело тут объяснялось таким «несущественным» фактом, что Ехансон уже в 1989-90 годах во всю пытался вести сепаратные переговоры с лидерами латвийской эмиграции, с эмиссарами различных зарубежных центров – с тем же Ояром Калниньшем, например, с лицом, кого КГБ Латвии, да и московский центр вполне обоснованно подозревали в таких «безобидных шалостях», как работа на американское ЦРУ. Да, совершенно верно, это тот самый Калниньш, кто в те годы был вхож в ближайшее окружение тогдашнего президента США – Джорджа Буша, папаши теперешнего главы Белого Дома. И кто затем (снова имеется ввиду – Калниньш) считался «правой рукой» нынешней латвийской президентши – Вайры Вике-Фрейберги в забугорной эмиграции, а впоследствии долгие годы являлся латвийским послом в Вашингтоне. Поэтому, нет ничего удивительного, что КГБ Латвии – я имею ввиду, строго ограниченный круг «оперов», в который «по стечению обстоятельств», входил и я, был в курсе относительно конвульсивных трепыханий Ехансона и его попыток заключить сделку с «официальными» представителями «независимой» Латвии. В данном случае речь идет о тогдашнем правительстве, возглавляемом депутатом нового Сейма, только недавно назначенным на пост Министра внутренних дел Латвии, Иваре Годманисе. Ввиду всего сказанного, думается неудивительно, почему Ехансон находился на капитальном подозрении среди сотрудников аппарата, в котором он формально значился боссом – ему просто не доверяли.

Как первичный результат деятельности возглавляемой мною группы, в КГБ Латвии был заведен ряд специфических совершенно секретных разработок («объектовые разработки», «дела контрразведывательных операций») под кодовыми названиями «Каскад», «Карнавал» и т.д., основной целью которых являлось не просто отслеживание этапов становления и развития местных спецслужб «самостийной» Латвии, но которые также ставили перед собой более конкретные задачи по вербовке и внедрению ценной агентуры внутри этих самых спецслужб, выявление путей и поиск возможных источников утечки информации из структур Советского Союза на территории Латвии, осуществление многоплановых оперативных игр с целью доведения до властных структур зарождавшегося независимого государства стратегической дезинформации и сведений, выгодных для КГБ и многое другое.

Так, всего лишь для наглядного примера, на каждый прообраз из существующей в настоящее время латвийской спецслужбы у нас имелся отдельный том: на Службу охраны правительства, на Службу безопасности латвийского парламента (в то время – Верховного Совета), на Оперативный отдел министерства обороны (как известно, в дальнейшем выросший в Управления разведки и контрразведки минобороны республики), «самостийный» отряд так называемых «белых беретов», и т.д.

Для того, чтобы каким-то образом ограничить неуемную активность Ехансона в его «диалоге» с представителями новых властей, эффективным образом нейтрализовать наносимый им ущерб, было решено, что он будет частично, процентов на 10-15, в курсе того, что КГБ стал заниматься негласным изучением вновь создаваемых спецслужб Латвийской Республики. Для этого на подпись Ехансону подсунули одно из постановлений о заведении такого дела на латвийские спецслужбы, по сути являвшего собой «мусорную корзину», в которой подшивались самые несущественные данные, поступавшие в подразделение из других отделов. Что до основных направлений и задач работы нашей мини-структуры, то вплоть до ликвидации КГБ Латвии Ехансон так и остался в полном неведении о том, что такая группа вообще существовала.

Следующий злободневный вопрос, который неразрывным образом был связан с повседневной деятельностью возглавляемой мною группы в структуре КГБ Латвии. В течении последних нескольких месяцев в преддверии выборов в латвийской парламент очень забавно было читать отклики в местной прессе по поводу той лихорадочной возни, которая в очередной раз была поднята в республике вокруг пресловутых «мешков КГБ». Не обделил вниманием столь «насущной» темы и Ехансон в своей книге. В последней связи, думается, мне как никому другому, есть что поведать и на эту «душещипательную» тематику.

Дело в том, что волею судьбы так случилось, что как раз эти самые «мешки», все еще не дающие спокойно хрюкать в подушку многим латвийским (и не только) «деятелям» от политики, «большого и малого бизнеса», а также ряду государственных «мужей», являются тем «камнем преткновения», который якобы продолжает разделять на полярно противоположные части «демократическое» латвийское общество. Поэтому попытаюсь объяснить доступно что к чему относительно этих самых «мешков». Ну, и попутно, по возможности, пролить кое-какой свет на личность тех «бойцов невидимого фронта», кто несмотря ни на что, вполне успешно каким-то «чудом» сумел попасть в новый состав латвийского парламента и вполне вольготно там обосновался. Я имею ввиду, тех самых, вполне «осязаемых» агентов (или информаторов) бывшего КГБ Латвии, а также отдельных индивидуумов, кто и после августа 1991 года продолжал негласно сотрудничать с российскими (а также и с прочими) секретными службами ряда других государств.

Дело было в самый разгар августовского путча, вернее во второй его день, 20-го августа 1991 года. Срочно вызвал меня к себе «на ковер» тогдашний первый заместитель председателя КГБ Латвии, Юрий Балев (Примечание: полковник Юрий Балев был назначен на пост первого заместителя председателя КГБ Латвийской ССР в начале 1991 года, взамен переведенного в Краснодар Червинского) и говорит: «Борис, как обстоят дела? Что нового слышно из латвийских спецслужб?» Я ему в ответ: «Васильевич, перестаньте. Вы же знаете не хуже меня, что эта жалкая попытка «путча» - кому все это нужно? Зачем же людей так «подставлять»? Многие же искренне поверили, что весь этот фарс, настоящее «событие». Возьмите ОМОН – дурашки, мальчишки зазря рискуют своими головами, к тому же среди них немало вообще неуправляемых. Тот же Млынник и его ближайшее окружение. А ими, в случае чего, сыграют как разменными пешками. Да, и Рубикс тоже хорош – как «загипнотизированный» идиотскими директивами из «центра», очертя голову бросился не раздумывая приказы из Москвы выполнять. Так его же и «кинут под танк» первым». Балев мне в ответ: «Нет, все в порядке! Ты неправ! Все идет по плану и мы победим!...»

Не дослушал я своего тогдашнего непосредственного шефа, прервал на полуслове: «Бросьте, Васильевич. Кому вы это говорите? Я-то не хуже вас знаю, что весь этот опереточный путч закончился в тот же день, что и начался. Вы мне здесь говорите, что все в порядке, а вам не хуже меня известно, что 15-я десантная дивизия уже выходит из Латвии». (Примечание: 15-я Псковская воздушно-десантная дивизия относилась к спецвойскам КГБ СССР.)

Балев как это услышал тут же весь прямо-таки обмяк в своем кресле. Лицо стало серым, желваки задергались, руками начал лихорадочно что-то на столе искать. Кое-как собрался с мыслями и молвил: «Кто еще из «оперов» знает о реальном положении вещей? Это должно остаться строго между нами! Сейчас другая проблема стала первоочередной. Боря, Ехансон жутко дергается по поводу всех материалов разработок на латвийские спецслужбы. Он больше всего волнуется что там, среди прочих документов тех дел, о которых он в был в курсе, стоят его личные «автографы». Так он мне дал срочное указание, чтобы эти материалы были уничтожены немедленно! Очень он озабочен этими документами, страшно боится, чтобы они в руки новых властей не попали».

Я Балеву отвечаю: «Можете доложить Ехансону, что все материалы уже «сгорели» - вот постановления об их уничтожении путем сожжения, можете ему дать на подпись, чтобы он успокоился». Балев у меня спрашивает: «Где материалы?» Я ему в ответ: «Васильевич, я же вам сказал – «сгорели», и точка». Балев только усмехнулся в ответ, быстренько смекнул что к чему.

Между тем я продолжил: «Юрий Васильевич, что вы решили делать с основной «картотекой»?» (Примечание: имеются ввиду как раз те самые пресловутые «мешки», которые к тому времени по объему представляли собой два чемоданчика-дипломата, наполненными рукописными карточками Формы 3 с личными данными секретной агентуры КГБ Латвийской ССР. Вернее с тем, что от нее осталось.) Балев мне: «А что с ней делать?» Я ему: «Вы же в курсе, что большинство самых ценных агентов мы с подачи Червинского давненько из всех учетов повытаскивали, а взамен «залили» липовых агентов. Тем не менее в картотеке осталось немало хороших, просто нормальных людей. Жалко их «нацикам» оставлять в «наследство». Давайте, мы их тоже вывезем из Латвии по-тихому, пока еще есть такая возможность? Мы вас с этими двумя чемоданами посадим в самолет под серьезной охраной – возьмем с собой «набатовскую» группу и ее спецвооружение (Примечание: cпецгруппа «Набат», существовшая в рамках любого территориального органа КГБ была сформирована из кадровых оперработников разных подразделений и предназначалась для разрешения конфликтных ситуаций, связанных с освобождением заложников от потенциальных террористов и прочих нештатных ситуаций, могущих возникнуть при захвате воздушного судна. Члены группы «Набат» были специально тренированы для выполнения подобных специфических акций. В здании КГБ Латвийской ССР имелся отдельный арсенал со специальным стрелковым оружием, боеприпасами и прочими надлежащими средствами (бронежилеты, шлемы, световые и звуковые гранаты, слезоточивый и нервнопаралитический газ и т.п.), исключительно предназначавшейся для экипировки группы «Набат».) – снимем один рейсовый самолет, и все вместе вылетим в Москву».

Балев стушевался снова и говорит: «Не могу я этого, Боря, сделать. В Москве меня не поймут, не та сейчас обстановка там. Да и, насколько я понял, Москва уже дала негласное «добро» на сдачу этих материалов. Поэтому Ехансон хочет прогнуться перед новыми «хозяевами», сдать им картотеку...» Дальнейший ход событий на этот счет читателям хорошо известен из других источником, так что не буду повторяться.

Думаю следующим, не исключено, интригующим для многих моментом в моем повествовании будет то, что в определенном кругу среди оперативных работников КГБ Латвии было заблаговременно известно о факте готовившегося «путча». Нет, не поймите меня неверно, вовсе не потому что эти лица (в том числе и я, собственной персоной) были тем или иным образом связаны либо вовлечены в подготовку этих жалких событий.

Совсем наоборот. Даже несмотря на весьма специфический «участок работы», которой мне тогда довелось заниматься, никто из руководства КГБ Латвии не удосужился поставить меня в известность о планировавшемся. Тем не менее, не знаю парадоксально или нет, но о том, что будет «путч», что готовится «большой кипишь», такую информацию стали докладывать сотрудники возглавляемого мною подразделения, передаваемую им их секретными агентами, работавшими в «альтернативных» латвийских спецслужбах, а также из числа лидеров «неформальных движений» и «радикальных формирований» республики. Как ни странно, но как раз оттуда была получены первичные сведения о том, что готовится «серьезная заваруха» с возможным кровопролитием в Москве с непосредственной подачи и молчаливого согласия Горбачева, а также о конкретных сроках «военного переворота» в стране.

Может возникнуть скептический вопрос, откуда мне, в общем-то рядовому «оперу» были известны столь «интимные» подробности относительно «картотеки агентуры» латвийского КГБ? Поэтому поясняю. В силу занимаемого должностного положения, как руководитель спецгруппы, с некоторых пор у меня имелся эксклюзивный доступ в святая святых – в помещение картотеки агентуры 10-го отдела КГБ Латвии. Как известно, занимала она один глухой кабинет заполненный сейфами и несгораемыми металлическими ящиками-стеллажами. Несмотря на то, что кабинет находился на третьем этаже 6-ти этажного здания, на окнах были установлены толстенные металлически решетки. Дополняла защиту помещения лучшая сигнализация, доступная в те времена. Отвечал за сохранность всей картотеки агентов КГБ Латвии, впрочем как и других важных дел «оперативных учетов», в то время подполковник Андрис Звирбулис (ныне покойный) – очень порядочный, скрупулезный и скромный человек. Кроме него в этом, строго ограниченном даже для простого посещения остальными штатными сотрудниками КГБ помещении, вместе с ним «трудился» еще один офицер – Николай Баранов, и больше никто не имел права иметь доступ к информационным массивам агентуры в КГБ Латвийской ССР. Так было предписано в соответствии с совершенно секретными приказами КГБ СССР. Однако, после того как началась негласная разработка вновь зарождавшихся спецслужб «независимой» Латвии, в силу ряда причин и обстоятельств, в соответствии с устным распоряжением, исходившим лично от Червинского, мне была разрешено при необходимости работать с данными секретных информаторов, иметь доступ ко всей базе агентуры. В связи с чем возникла такая необходимость?

Дело в том, что негласно изучая «новых коллег» в спецслужбах «независимой» Латвии, через имевшихся информаторов, занимавших лидирующие посты в ряде политически ориентированных «неформальных формированиях», в том же (Автор называет организации, - прим. KOMPROMAT.LV) и прочих «движениях», нам посчастливилось перехватить попытку переправить за границу, «картотеку агентов латвийского КГБ». Да, да, совершенно верно, я не ошибся, все было именно так. Интересно, что как это до сих пор имеет место быть, так и в том курьезном случае, речь шла примерно о 3-4 тысячах имен и фамилий лиц, как будто бы негласно сотрудничавших в Латвии с органами КГБ. В процессе проведенного анализа добытой копии «секретных» сведений почти сразу же стало ясно, что все значившиеся в списках люди весьма косвенно и с очень большой натяжкой могли быть «ассоциированы» с «конторой» (примечание: всего лишь как руководители туристических групп, выезжавшие в прежние годы за границу) и уж, во всяком случае, никоим образом не относились к действующей агентуре латвийского КГБ.

Следующим любопытным моментом в описываемой истории являлось то, что те «деятели» из числа «борцов за национальную независимость», кто с такой неумолимой жаждой заглотил эту липовую наживку, несмотря на очевидную сомнительность относительно происхождения упомянутой «картотеки», отчаянно хотели верить, что они получили в свои руки «настоящие списки действующих агентов КГБ Латвии». Дело дошло до серьезных переговоров о том, как тайно переправить добытые «сведения» на Запад.

Характерно, что и там тоже нашлись горячие головы, кто свято поверил в подлинность «материалов» и кто был готов не только платить местным «патриотам» за столь «ценные файлы» огромные деньги, но и кто был даже согласен рискнуть собственным драгоценным здоровьем и свободой для того, чтобы лично приехать, забрать все материалы из Латвии, а затем контрабандным путем вывезти, эвакуировать их за пределы республики. Одним из таких лиц, кто проявлял огромный интерес, затратил массу энергии и взялся персонально участвовавать в воплощении столь авантюрной затеи в жизнь, был известный латышский эмигрантский активист Паулис (Автор называет имя и фамилию, - прим. KOMPROMAT.LV), в ту пору проживавший в Германии и являвшийся руководителем организации (Автор называет организацию, - прим. KOMPROMAT.LV) (Примечание: неудивительно, что в прежние годы этот господин постоянно мелькал в качестве фигуранта в других делах оперативных разработок, ведшихся КГБ Латвии в отношении ряда иностранцев, и даже сам был субъектом одного из таких дел. Насколько известно, в дальнейшем, после обретения Латвии государственной «независимости», Паулис перебрался в республику, неоднократно избирался депутатом Сейма, одно время даже был заместителем главы латвийского парламента по национальной безопасности, а также руководил местным отделением по правам человека.) В результате, операция по дезинформации получилась как по заказу, лучше чем в любом шпионском фильме. Ведь во всем инициатива исходила не от КГБ, а от самих «борцов», а также от их «идейных и финансовых вдохновителей» из-за рубежа.

Тем не менее, именно сам факт такой «утечки» сведений на деле явился тем побуждающим фактором, когда я получил практически полный доступ к реальной картотеке агентуры тогдашнего аппарата КГБ. Чем мне и моим подчиненным там довелось заниматься после – об этом отдельная «душещипательная глава», конечным результатом которой является то, что до сих пор можно видеть многие и многие прежде до боли знакомые имена и фамилии, «с безупречным прошлым», с полным «достоинством» восседающие в латвийском Сейме, входящие в руководящий состав министерств и ведомств, занимающие лидирующие посты в местных «правокарательных» органах и даже в спецслужбах.

Следующим немаловажным моментом в работе возглавляемой мной группы являлось то, что нам заблаговременно становилось известно практически о всех планах действий, формах и методах активности властных структур «независимой» Латвии. Так, например, примерно за год до обретения Латвии государственной «самостоятельности» была вскрыта и в деталях отслеживалась полная схема каналов нелегальной финансовой помощи, засылаемой из-за рубежа под различными «соусами» направляемой на «стимулирование развития национального самосознания». Помимо того, как сейчас помню, латышские эмиссары из США, Канады и Австралии, действуя через особо «доверенных» в Латвии лиц, всячески старались активизировать и спровоцировать наиболее радикальный ход событий в республике, тем самым фактически намеренно сталкивая между собой две части общества (что, кстати, имеет место быть до сих пор). Так, один из подобных заморских «советников», давая по телефону подробный инструктаж своему информатору в Латвии, являвшемуся руководящим офицером Службы безопасности правительства, откровенно советовал тому использовать тактику психологического давления и шантажа, чтобы подтолкнуть нерешительность тогдашнего премьера, Ивара Годманиса, по оказанию необходимого влияния в принятии определенных политических решений.

Да, и уж чтобы напрочь развеять всякие сомнения, хочу особо подчеркнуть что, помимо своевременного изъятия данных и уничтожения сведений на большинство ценных источников латвийского КГБ, до сих пор представляется, очень не многие республиканские «политики», кто так рьяно ратует за то, чтобы раскрыть эти давным давно протухшие и никому ненужные «мешки», в действительности представляют о чем идет речь? Уверен мало кто в курсе, что с начала 1991 года оперативный состав латвийского КГБ, прежде всего я имею ввиду тех работников, кто все еще продолжал работать и приобретать секретных информаторов, кардинальным образом изменили тактику и методику как самого вербовочного процесса, так и закрепления фактов привлечения к негласному сотрудничеству, а также документального их оформления. Да будет известно публике, что в те годы, наряду с почти больше не использовавшимся «аппаратом» секретных агентов (кого в обязательном порядке требовалось регистрировать в различных никому ненужных картотеках, архивах и прочее), многие оперработники КГБ Латвии начали активно использовать другие, как их тогда называли, «неформальные» способы вербовки. Не является тайной, что в КГБ, впрочем, и в системе МВД, помимо категории агентов, также существовали другие виды оперативных источников. К ним, в первую очередь, следовало относить аппарат доверенных лиц (или, как их было принято в обиходе, среди оперсостава КГБ, называть – «доверчивые лица»).

Эта категория информаторов не требовала жесткого документального закрепления, но вместе с тем, контакты с такими осведомителями устанавливались тоже на строго конфиденциальной основе. Нередко именно этот вид информаторов предоставлял наиболее ценные сведения и могли действовать практически точно также как и агенты. Помимо «доверенных лиц» существовал такой термин, как «оперативные контакты» - лица, с кем в перспективе планировалось развивать (либо не делать этого) отношения в плане «официального» оформления вербовки такого осведомителя в ряды агентов КГБ. Вдобавок ко всем перечисленным «категориям», в аппарате негласных источников КГБ существовали также и так называемые «оперативные контакты на ОП» («особый период» - война). Кроме всего прочего, не следует забывать и про совершенно секретные дела оперативных разработок (или – ДОРы), которые в КГБ заводились на иностранных граждан. В последних делах «оперативного учета» действительная причина открытия такого файла вообще никогда не указывалась.

Между тем, как показывал мой личный опыт работы в этом направлении, больше половины (если не подавляющее большинство) таких дел велись исключительно в вербовочном плане. Помимо того, аналогичные дела «оперучета», или как их было принято называть – «разработки», в стенах КГБ также заводились и на советских граждан – жителей республики. Поэтому, даже несмотря на то, что из материалов каждого такого файла могло усматриваться, что КГБ занимался «изучением враждебной деятельности» того или иного лица, в действительности все могло быть совершенно по-иному, не так как это следовало из подшитых бумаг и накопленных материалов.

Примечательно, что «чисткой» по негласному изъятию и уничтожению всех возможных следов существования наиболее ценных агентов, независимо друг от друга, в те годы пытались заниматься оперативники 1-го, 2-го, 4-го (Примечание: подразделение по обеспечению безопасности и контрразведывательных мер на транспорте), 5-го, 6-го (Примечание: структура бывшего КГБ ЛССР, занимавшаяся контрразведывательным обеспечением промышленных объектов народного хозяйства республики) отделов, отдела ОП (Примечание: отдел по борьбе с организованной преступностью) КГБ Латвии. При этом использовались различные хитрости и трюки, позволявшие грамотно замести следы – от примитивного «исключения» своих информаторов из рядов действующих агентов до заведения на них «липовых» разработок и отправки отдельных в долгосрочные зарубежные командировки. В США, например. В результате то, что оставалось в картотеке агентуры КГБ ЛССР в августе 1991 года, на самом деле представляло собой жалкие крохи огромного «айсберга».

В общем, если продолжать рассуждать на тематику практики зашифровки секретных источников, существовавшей в бывшем КГБ, то тут можно говорить годами. В последней связи видится очевидным, что все те тщетные попытки опубликовать «списки агентов КГБ» в Латвии и, тем самым «очиститься морально», на деле являются самой настоящей стрельбой из пушки по воробьям. Либо натуральной ловлей блох – одну поймаешь, сотня убежала! Помимо того, не исключено, что действуя таким незамысловатым путем, как раз «достойные последователи» КГБ – российские спецслужбы – ФСБ, СВР, и, конечно же, ГРУ, до сих пор столь вольготно чувствующие себя на территории «суверенной» Латвии, продолжают осуществлять ранее отлично спланированную, с далеко идущими политическими последствиями, комбинацию «по отвлечению сил и средств на негодный объект» - был такой термин в лексиконе советского КГБ, непосредственно относящийся к «активным контрразведывательным мероприятиям за рубежом». К «шпионским играм», ежели по-иному. Аналогичным наглядным примером здесь может служить скандальная история с якобы «бесценными» архивами КГБ-шного пенсионера-«архивиста» - Василия Митрохина, «с неимоверным трудом, риском для жизни, и геройством, чудом эвакуированные» им, при участии «доблестных» английских шпионов, из России в Великобританию, которая, «по стечению обстоятельств», осуществлялась через все ту же Латвию в начале 90-х годов.

Представляется, важным дополнением на тему пресловутых «мешков КГБ» может служить факт о том как моя группа, в ту пору уже экс-сотрудников латвийского КГБ, продолжавшие тайно работать на благо России в республике, изготовили, а затем успешно распространили среди латвийских государственных «деятелей», в националистических и анти-российских кругах, а также через некоторые местные газеты, еще одну часть заведомо «липовой», нереальной «картотеки секретной агентуры КГБ Латвии». Дело было в конце 1991 года. Именно тогда в Краснодаре, при непосредственной поддержке Червинского, как уже упоминал, являвшегося шефом тамошнего УКГБ, умельцами-подчерковедами из «Оперативно-технического отдела», были натурально «нарисованы» почти две сотни безупречно выглядевших, в действительности фальшивых «совершенно секретных» карточек Формы 3 с установочными данными на многих видных латвийских «деятелей», наиболее радикально настроенных лидеров «неформальных формирований» и «политических партий». Подписи всех высокопоставленных должностных лиц из числа бывшего КГБ ЛССР были повторены виртуозами из Краснодарского УКГБ с такой ювелирной точностью, что вряд ли сами прежние латвийские КГБ-шные начальники, кто значился якобы визировавшими «факт вербовки» (включая и самого Ехансона), смогли бы точно сказать, являлась ли та или иная «их» подпись подлинной.

Занимательно, что наряду с «липовыми», в реальной жизни вовсе не принадлежавшими к агентурному аппарату КГБ Латвии видных «личностей», в этой «картотеке» были намеренно внесены имена и настоящих секретных информаторов. Тех индивидуумов, кто являлись этакими «хамелеонами», лицами «вдруг прозревшими» и в одночасье «превратившимися» в рьяных латвийских «патриотов». Сделано это было намеренно, для того, чтобы внести обстановку полной неразберихи и хаоса относительно «мешков КГБ», сданных Ехансоном в августе 1991 года.

Впоследствии, данная «дубль-картотека» была целенаправленно распространена через различные каналы в республике: подброшена в резиденцию тогдашнего главы Верховного Совета Андрейса Крастиньша, «шпионским путем», через «тайник» в одном из рижских парков, сдана некоей радикальной латвийской газете, «перехвачена» в ходе рутинного досмотра «доблестными» латвийскими пограничниками, переслана тогдашнему начальнику Службы безопасности Сейма Юрису Вецтирансу и прочее. Однако самым удачным примером «реализации» этой «картотеки» стала скандальная публикация в газете «Час», появившаяся 22 октября 1997 года под заголовком: «Тайный осведомитель работает депутатом. Был ли депутат Сейма Андрей Пантелеев агентом КГБ «Лосевым»?»

Насколько известно, из данной статьи усматривалось, что тогдашний лидер политической партии «Латвияс Цельш» и глава парламентской Комиссии по обороне и безопасности – Андрей Пантелеев, прежде вроде бы активно сотрудничал с КГБ Латвийской ССР, с 1988 года являясь секретным информатором. Несмотря на то, что «прозорливые» латвийские спецслужбы, та же Полиция безопасности, в частности, впоследствии были оповещены об описываемой операции по дезинформации, все равно они оказались не в состоянии точно установить, разобраться и выяснить, в действительности сотрудничал ли А. Пантелеев с КГБ? Потому как, определенные материалы, в подлинности которых не было никакого сомнения, противоречили сами себе.

В связи с чем успешно проведенная комбинация до сих пор оставила под большим сомнением многие ключевые вопросы относительно целого «вагона» материалов, попавших в руки властных структур Латвии после обретения страной «независимости». Представляется, именно поэтому с таким трепетом тяжело продолжает вздыхать латвийская президент – Вайра Вике-Фрейберга каждый раз, когда речь заходит об очередной попытке опубликовать содержимое «мешков КГБ». Ей-то уж, как никому другому, как прежде ярой активистке зарубежных эмигрантских центров, тесно связанной с тайными операциями ЦРУ в республиках Прибалтики, должно быть известно о тех тяжелых последствиях, которые могут произойти после придания материалов публичной огласки.

Иными словами, как бы подводя черту всему сказанному, сам только факт, что имя-фамилия какого-либо человека числилась в картотеке секретной агентуры КГБ Латвии вовсе не означал, что лицо реально сотрудничало с КГБ. Зачастую было как раз наоборот. Думается почти «пророческими» на ту же скандальную тему могут являться слова президента (Автор называет известный латвийский банк и его руководителя, - прим. KOMPROMAT.LV), по неосторожности брошенные им в ходе моей последней с ним «неформальной» встречи, состоявшейся в середине 1994 года.

Дело в том, что наряду с прочими «видными деятелями» республики, я был лично знаком с Иксом (Автор называет латвийского банкира, - прим. KOMPROMAT.LV) еще с конца 1991 года, с того времени, когда фирма (Автор называет известный латвийский банк, - прим. KOMPROMAT.LV) все еще являла собой заурядную контору по обмену иностранной валюты.

Впоследствии мне несколько раз приходилось видеться с Иксом (Автор называет латвийского банкира, - прим. KOMPROMAT.LV) – обсуждать и решать с ним ряд специфических «бизнес вопросов». Так вот, встречаясь с Иксом (Автор называет латвийского банкира, - прим. KOMPROMAT.LV) в 1994 году в его фешенебельном кабинете, расположенном в офисе банка в самом центре Старой Риги (Автор называет улицу, - прим. KOMPROMAT.LV), мне в глаза бросились не только разительные перемены в окружающей обстановке президента тогда уже вовсю набиравшего обороты поныне самого влиятельного в Латвии коммерческого банковского учреждения. Потому как основным признанием, повергшим меня в настоящий шок явились ранее доселе неслыханные циничные откровения, которыми глава банка (Автор называет латвийский банк, - прим. KOMPROMAT.LV) уверенно чеканил, как будто он, как минимум, уже занимал пост президента Латвии. Во всяком случае, в течении той особо «памятной» беседы Икс (Автор называет латвийского банкира, - прим. KOMPROMAT.LV) нисколько не стеснялся заявить, что: “...сейчас, если мне это необходимо, я спокойно могу купить любого правительственного чиновника, любого политического и официального деятеля в латвийском государстве. Вопрос не в этом. Вопрос лишь в цене, в том, сколько стоит тот или иной, нужный мне депутат парламента или клерк в правительстве, и необходим ли он мне именно сейчас...”

Примечательно, что тогда речь шла о материалах компрометирующего характера относительно будущего латвийского премьера, «непорочного бизнесмена», Андриса Шкеле. Надо отдать ему должное, совершенно очевидно, Икс (Автор называет латвийского банкира, - прим. KOMPROMAT.LV) был прямо-таки «вещим» в своих прогнозах.

Так что все в Латвии идет «своим» чередом, как в той, почти ставшей народной, песне Макаревича: «...От чего порой обидно, что хозяина не видно – вверх и в темноту уходит нить. А куклы так ему послушны, и мы верим простодушно в то, что кукла может говорить...» Может быть, новому составу латвийского парламента стоит серьезно подумать о том, а не принять ли ее в качестве своего основного гимна, с исполнения которого и начинать все заседания в Сейме?

Борис Карпичков.

P.S.

В связи со всем вышесказанным прямо-таки почти умилительно звучат ностальгические воспоминания всех тех настоящих «свободолюбивых лидеров» различных «национально-коммунистических» движений (того же НФЛ), а также и поныне «высоких» латвийских «государственных деятелей» - негласных информаторов КГБ и прочих подобных «благотворительных учреждений», кто сейчас на страницах латвийских газет с таким «патриотическим» надрывом в голосе вспоминают свои «геройские» дни во время январских событий.

Дополнительно хотелось бы остановиться о том «мирном решении» конфликтных ситуаций в республике в 90-91 годах, о чем также вспоминает в своем «творении» Ехансон. Потому как явно «скромничает» и не раскрывает всего Ехансон в своих «мемуарах», либо «по обыкновению», «ни при делах» относительно и факта существования совершенно секретного плана силового «разрешения» январских событий в Риге, подготовленного в рамках КГБ Латвии по непосредственному приказу Москвы (справедливости ради, нереализованного), который предусматривал физический захват и смещение всех лидеров оппозиционных политических партий, движений, а также первых лиц правительства Латвии (вплоть до их ликвидации - уничтожения) в ходе совместной «боевой операции», которая должна была быть осуществлена в тесном «сотрудничестве» со спецподразделениями ГРУ (по аналогии с «акцией» по «революционному перевороту» в Кабуле в декабре 1979 года, как известно, осуществленному во «взаимодействии» спецподразделениями «Альфа» и группы профессиональных киллеров из ГРУ, результатом которой стало убийство афганского президента – Хафизуллы Амина, членов его семьи, а также всех верных ему телохранителей).

Документальным свидетельством на данную тему могут служить отрывки встречи и беседы одного из кадровых офицеров латвийского КГБ кто, очевидно, должен был стать одним из таких «чистильщиков», со своим секретным информатором из числа руководства латвийских «свободолюбивых движений». Представляется, откровения этого «деятеля», моего бывшего «коллеги», сами за себя говорят о том, что и как планировалось осуществить:

«...Ну, 20-го, помнишь, когда стрельба там была, в январе... А какой это военный переворот? Если бы был военный переворот, висел бы он там вниз головой на перилах, в парламенте. Вот это – военный переворот. А когда сейчас изуродовали Совмин, просто жалко, знаешь, за архитектуру. Ты там внутри не был, нет? Понаварили каких-то там рельсов, бетонные понаставили надолбы. Черт те что!... Ну, зачем это все? Спастись? От чего? Спецназ, что-ли не пройдет? Двух гранатометчиков посади, там двери укрепляют, в окно там запусти из гранатомета, там внутри ни одной живой души не останется, на гектар. И потом пускается туда группа быстрого реагирования и там все будет хорошо. Ну, мало, еще дверь закрыли, еще раз из гранатомета. Это же глупость, просто глупость какая-то. Просто смешно. Я смотрю на все это, что делается все по принципу: «чем хуже, тем лучше» что ли действовать начали? Уже пошло в разнос и не остановить уже. Ты знаешь вообще, как делается военный переворот, профессионально? Я тебе могу рассказать и объяснить, я знаю, как это делается чисто с профессиональной точки зрения. Дали бы мне, допустим, возглавить это дело, я бы это дело провернул. Только нужны силы и средства, вот и все. Мобильная группа в штатском, единое время «Ч» или «Х». Да, была бы кровь, немножко, чуть-чуть. Ну и что, ну, что поделать. Тот же Совмин. Ну что, ты мне скажи, что значит взять Совмин? Что сложного там? Зашел туда, тем более зима была, да, в плаще, ну, «укосил» из автомата всю эту охрану. И врывается за тобой группа быстрого реагирования, и пошло. Все эти дворцы Амина там, знаешь, в Афганистане брали с таким «свистом», хотя там и охрана и что хочешь, и пулеметчики сидели. Да, два трупа с нашей стороны при взятии дворца Амина, случайно. Один высунулся, ему полчерепа снесло, нашему работнику, и второго примерно также. А все остальное – ерунда. Десантники притащили с собой радиостанцию полевую, объявили по ней. Только все это одновременно делается по всем объектам.» А «вонь» эта, я смотрю на них, эти люди как «камикадзе», понимаешь, сейчас, вот они там костры жгли. С одной стороны «команда» Берзиньша, с другой – ОМОН. Точно такие же, не остановить. Они же неуправляемые совсем. Я пытался там что-то делать, как-то их управлять. Общался с Млынником неоднократно, до того, до всей этой «фигни». У него «крыша» не в порядке. Вот ему говоришь: «так, так, так, все». Вот до сюда – все нормально, согласен. Вроде все, договорились, так и сделаем. Как только начинает делать, все по-своему, все не так...» (Kонец цитаты).

От дальнейших комментариев воздержусь пока.

Б. К. (более не могу утверждать, что из Лондона).

Из досье Бориса Карпичкова.

Бывший сотрудник КГБ, майор.

1959 – год рождения.

Окончил Рижский политехнический институт.

1984 – поступил на работу в КГБ ЛССР, сотрудник отдела контрразведки.

После восстановления Латвией независимости, по оперативным данным, Карпичков, стал доверенным лицом президента фирмы "Pārdaugava" Владимира Лескова.

1996 – обвинён за присвоение USD 232 000 кредита G-24, выданного через банк "Olimpija" фирме "Kompānija Alda", что принадлежала руководителю "Pārdaugava" В. Лескову.

1997 - выехал из Латвии (якобы из-за давления полиции безопасности).

1997.10.- дал газетам документы, которые свидетельствуют, что Андрис Шкеле был связан с освоением кредита G–24 USD 1 563 703 из банка "Olimpija"

1998- утверждал, что по заданию латвийской полиции безопасности работал в российской спецслужбе (ФСБ), и был двойным агентом.

1998.6.- сообщил, что в августе 1986 года генпрокурор Янис Скрастыньш предлагал ему USD 100 000 наличными деньгами, полную амнистию и обеспечение выезда всей его семье в США.

1999.10.- задержан в Лондоне; начат процесс экстрадиции для его выдачи Латвии. Процесс, судя по всему, продолжается до сих пор и вот уже восьмой год.

Это уже не первый случай, когда Карпичкова арестовывают, а потом отпускают. Весной 1997 года местные власти его арестовали на Кипре, но отказались выдать Латвии. Вскоре после того его арестовали в Москве, но дали статус беженца и Латвии опять не выдали. Возможно, что Карпичков слишком много знает, поэтому его молчание многим выгодно.

При составлении досье использованы данные агентства LETA.

Примечание: Мы не ручаемся за достоверность приведенной информации. Мнение KOMPROMAT.LV может не совпадать с озвученной выше точкой зрения.