В Гривской тюрьме повесился заключенный

Уважаемый господин прокурор!

Вынужден обратиться к Вам в связи с невозможностью продолжать терпеть беззаконное поведение и отношение работников оперативной части Гривской тюрьмы гор. Даугавпилса, где я отбываю срок с января 2003 года.

В июле 2003 года я был этапирован в Елгавскую тюрьму, где не нарушая режим содержания получил 23 декабря 2003 года среднюю ступень и 19 января 2004 года меня этапировали, а точнее вернули в Гривскую тюрьму.

5 марта 2004 года я на распределении был определен в камеру N33 2-го корпуса, хотя со средней ступенью я должен находиться в частично открытом корпусе N1 (такой здесь имеется). В течение 2-х недель я неоднократно писал заявления оперативнику 2-го корпуса Маслякину и оперативнику открытого корпуса Ермакову, но мои заявления не были взяты во внимание. Тогда я в категоричной форме заявил оперативнику Маслякину, что если не выпустите на открытый корпус, то буду писать в соответствующие инстанции – это сразу дало положительный результат, но как я позже понял, создало для меня еще большую проблему! Когда я оказался на открытом корпусе, меня стали кидать из одной камеры в другую, предварительно сделав так, что в этих камерах осужденные уже были настроены и отказывались меня принимать. За неделю я поменял 3 камеры и в итоге я отказался переходить в очередную камеру, за что на меня был написан рапорт и прошу заметить тот факт, что на момент середины апреля 2004 года (1 год и 6 месяцев) нарушений не имел. И мне пришлось закрыться в закрытую тюрьму на второй корпус в 33 камеру. Именно из этой камеры я уходил в открытый корпус и отношения с сокамерниками были превосходные, но я стал замечать, что за время моего отсутствия все изменилось, и я решил перейти в камеру N58 третьего корпуса.

Я записался к оперативнику Маслякину, но он сказал, что сам это решить не может, и нужно говорить с оперативником третьего корпуса Луриньшим. Я сказал - давайте вызывайте его. И вот что произошло, когда Луриньш стал вести со мной беседу. Цитирую его слова. «Никитин, я вас переведу, но (ФИО человека я не помню) чтобы его завтра в той камере не было». То есть, я должен был выгнать человека просто из камеры! Я перешел в 58 камеру и сказал все, что мне сказал Луриньш. Ну и конечно дополнил, что ты не думай о плохом - добра в жизни больше, и я под чью-то дудку плясать не буду.

И вот спустя пару недель Луриньш перевел нужных ему людей, если их так можно назвать, и уже мне пришлось уйти из 58 камеры. Потому что то, что там началось, благодаря Луриньшу (конфликт), знаю точно - только мордобой, а то и еще хуже.

Я хотел перейти в 50 камеру. Меня там ждали. Но мне сказал опер. Маслякин: «У вас ведь ступень - открывайтесь». Я согласился. Это было в середине мая 2004 года. Оказалось, что там, в открытом, меня уже ждали. О том, что там произошло, можно только сожалеть. Я там не пробыл 2-х часов. Ночевал в клетке, как животное в зверинце. Потом всё же меня посадили в 28 камеру. Перед этим опер. Маслякин обозвал меня непристойными словами – ладно, мне оставалось сидеть 2 года и 5 месяцев.

Ну вот, господин прокурор, так закончилась первая часть и я заимел нарушение. Потом он мне неоднократно предлагал, чтобы я сказал ему, кто носит мне телефоны. Это бред, так как мне их никто не носит. И говорил, что вас, Никитин, будут через каждый час гнать палками в другую камеру и т.д. Говорил, что просто возьмет и раскидает всех, а камера за 9 месяцев, та, где я сидел, не имела ни одного нарушения.

И вот я решил получить, поскольку мне подошёл срок, высшую ступень. На административной комиссии мне сказали: бери лопату и чисти снег. В итоге (на момент комиссии я уже 1 год и 2 месяца, находясь на средней ступени, не имел ни одного нарушения) начались мои злоключения. Я с 1 февраля по 3 марта отсидел 30 суток в ШИЗО (Штрафной изолятор - представляет собой маленькое помещение, где размещаются санузел, табуретка и двухэтажные откидные нары. В светлое время суток преступник может только сидеть на табуретке, а лежать на нарах он имеет право только после отбоя – прим. KOMPROMAT.LV) .

3 марта меня вызвал Маслякин. Я ему сказал, что пойду в ту камеру, где был. Он меня туда не определил. И тот контингент, который был при мне весь раскидан – ладно, в 17.00 я поднимаюсь из ШИЗО в 60 камеру. Меня там знают, но у нас психологическая несовместимость и опер. Маслякин это знает. В общем, разные мы, как и все люди по интересам. Я зашел и вышел – на меня рапорт сразу и всю ночь меня до 13.30 по полудню держали в клетке. Маслякин прошел мимо и сарказмом спросил: «А что вы здесь делаете! Сейчас я вас вызову».

И вот меня опять без вызова перевели в карантин. Хотя я ему могу назвать много камер, куда бы он мог меня направить. Но он меня прессует. Многое я здесь не писал, что здесь творят оперативные работники, но прошу Вас заняться Гривской тюрьмой, а точнее деятельностью Ермакова, Луриньша и Маслякина. Они настраивают камеры на свой лад и если им кто-то не угождает, то ему создают обстановку нетерпимости. Мне лично Маслякин как-то сказал: «Я к тебе закину человека с ШИЗО, но мне нужно, чтобы он у тебя не остался. Одним словом, гони его». На что я сказал, что этот ваш номер со мной не пройдет.

Господин прокурор, когда сюда придет Ваш представитель, я смогу Вам сказать, где Вы найдете доказательства, сказанного мной, и сами убедитесь, что это все правда.

С. Никитин.