Пять вопросов Александру Проханову

Александр Проханов, объявленный в Латвии персоной non grata, - ярчайший русский писатель, главный редактор газеты «Завтра», которая для Кремля как кость в горле, лауреат престижной премии «Национальный бестселлер» за роман «Господин Гексоген», где московские теракты 1999 года представлены результатом разветвленного заговора ФСБ.

Интересно, результатом чьего заговора, с точки зрения скандального автора, является вступление Латвии в ЕС и НАТО? Отвечая на вопрос сетевого издания Компромат, Александр Андреевич начал издалека - с песенной революции.

- В начале 90-х годов Латвия стала мощнейшим плацдармом Запада для вторжения в нашу, русскую, Европу. Сегодня меня не удивляет вступление Латвии в НАТО. Меня не удивит даже вступление России в НАТО. По этому случаю будет устроена пышная манифестация, будет много цветных шариков, будет дефиле натовских военных... Но реально - абсолютный контроль над всей военно-политической машиной России, который практически уже установлен. В России сегодня нет самостоятельной политики - ни внутренней, ни внешней. Поэтому вступление Латвии в НАТО я рассматриваю в контексте общей русской катастрофы.

- Многие ваши патриотические инициативы сегодня перехватываются вашими же оппонентами. К примеру, «Идущие вместе» пикетировали посольство Латвии в Москве, протестуя против закрытия русских школ в нашей стране.

- Мы находимся в состоянии борьбы уже 15 лет. Огромная усталость. Утомились лидеры, утомились оргструктуры... Но это не значит, что мы оставим окопы. Косвенно о нашей победе говорит тот факт, что власть абсорбировала часть нашей фразеологии. Но не идей! Наша идея -- сильная, мощная, имперская Россия с процветающим населением, с экономикой, работающей на человека. Их идея -- интеграция на унизительных началах в мировое сообщество и процветание отдельных корпораций. Эта идея, камуфлирующаяся патриотической риторикой, приводит к вымиранию населения с космической скоростью. Есть такой прием у блатных, когда человека сбивают с ног, бьют в живот, в пах, по почкам, в лицо. При этом ему говорят: «Миленький, нельзя же так. Тебе так больно, дорогой мой. Ну подожди, мы тебя так любим. Ты наш брат». А бьют все сильнее, больнее. Бывает, что до смерти. Пока из всех дыр жертвы не выходит черная кровь. Вот что делает сегодня партия власти.

- Александр Андреевич, вашу замечательную книгу «Господин Гексоген» многие критики обругали - может быть, потому, что премию за нее вы передали в Фонд защиты Эдуарда Лимонова?

- Большому ареопагу высоколобых критиков нет дела до того, что читает народ, они оценивают книгу не по ее цене на прилавках, а по тому, что считают литературой или не литературой. В этом прорыве меня удивляет не то, что мою работу будут читать поварихи и генералы, а загадочная мутация в культурной и литературной среде. В советское время под шатром Союза писателей СССР все культуры существовали в рамках одних премий и тихой, естественной для литературы, ненависти друг к другу, в том числе и два направляющих вектора - тот, который мы называем «либеральным», «западническим», и более «националистический», «красно-патриотический». Когда СССР завершил свое существование, власть в стране и в культуре захватили либералы, шестидесятники, их камергерами стали Бакланов, Гранин, и начали жестоко подавлять нас, соперников.

- Инакомыслящих?

- Ну какие мы инакомыслящие? Вчерашние собутыльники, с некоторыми дружили домами... Ваш покорный слуга, в условиях советской литературы развивавшийся не хуже Маканина или Битова, а может, в чем-то и лучше, оказался литературной персоной нон грата, меня назвали фашистом, красно-коричневым, Алла Латынина приклеила ярлык «соловей Генштаба» -- за то, что я писал советскую ядерную триаду и плавал на лодках в Калифорнию; меня и моих друзей назвали бездарями и графоманами. Но все это время мы работали, писали книги. Вдруг произошло чудо - прорыв романа «Господин Гексоген», не знаю, лучше он или хуже моих остальных книг, свои чеченские романы я ценю выше.

Пока эти две культуры с переменным успехом сражались, появился новый культурный контекст. Книгу - может, и случайно - углядела молодая интеллектуальная элита, контрбуржуазная, с ностальгией по грандиозному советскому проекту, - а в моем романе все это есть. В обход линии Мажино, которую воздвигли мои соперники, интеллектуалы дали мне маленький проход через Бельгию, и мои дивизии с кротко опущенными пушками вошли в Париж.

- С кем вы сотрудничаете из рижских политиков?

- Совсем недавно на одном юбилее я сидел за столом рядом с Алфредом Петровичем Рубиксом. Мы говорили с ним и о ситуации, связанной с расколом в «ЗаПЧЕЛ». Он очень пессимистически настроен. Манипулятивные возможности у власти колоссальные. Но, я думаю, что не нужно расстраиваться. Все мы учимся политической борьбе в парламентских условиях. Из раскола следует извлечь правильные уроки. Важно, чтобы новые поколения русских людей из Прибалтики не почувствовали себя брошенными Россией и не попытались ассимилироваться.

Из досье:

Проханов Александр Андреевич родился 22 февраля 1938 года в городе Тбилиси. Окончил Московский авиационный институт, работал инженером, служил лесником. Владеет английским языком. В 1960-1980-х годах был корреспондентом «Правды» и «Литературной газеты», воевал везде, где вели боевые действия советские войска (1969 г. -- вооруженное столкновение с китайцами на острове Даманский, позднее -- Кампучия, Никарагуа, Ангола, Эфиопия, Афганистан и т. д.). С конца 1980-х годов писатель с оружием в руках побывал во всех горячих точках разваливавшегося СССР (Центральная Азия, Приднестровье, Абхазия, Чечня).

Перу Проханова принадлежит дюжина романов, воспевающих Советскую армию и спецслужбы. Одна ядовитая российская критикесса еще в далекие 1970-е назвала его «соловьем Генштаба»; кличка прилипла на всю жизнь. В советские годы романы Проханова, кстати, никогда не состоявшего в рядах КПСС, издавались миллионными тиражами.