Сергей Григорьев: "Мы два раза не предлагаем"

Российская компания Транснефть по рейтингу Moody's умудрилась опередить свою страну. При этом старается работать именно в своей державе и не разменивается на сомнительные проекты иностранных коллег, особенно американцев. Абсолютно равнодушно, как заявил Телеграфу вице-президент Транснефти Сергей ГРИГОРЬЕВ, компания смотрит и на нефтяные мощности Балтийских стран. В их развитие со стороны российской монополии не будет вложено ни сантима.

В Балтии планов по расширению нет

— Можете ли вы в общих чертах рассказать о сегодняшней ситуации в компании Транснефть? — Транснефть — это одна из естественных монополий в России. Мы имеем трубы протяженностью порядка около 50 тысяч километров. И скажу без ложной скромности, пожалуй, лучшая и успешная компания России. Поскольку последний рейтинг, который опубликовал Moody's, на два пункта был выше суверенного. Такого рейтинга нет и не было ни у одной компании. Газпром получил на один пункт выше суверенного, а мы получили на два пункта. Это о чем-то говорит.

— А что такое суверенный рейтинг?

— Это рейтинг государства. Мы первые получили суверенный рейтинг как у Moody's, так и у Standart & Poors. А потом мы предприняли попытку получить рейтинг выше суверенного.

— Говоря о судьбе Ventspils nafta, нефтетерминала, который мог бы стать частью Балтийской трубопроводной системы (БТС), сейчас Латвийское государство готово выставить на продажу свою долю акций. Каков интерес Транснефти?

— Никакого.

— Даже если весь госпакет из 38% ценных бумаг будет выставлен на продажу?

— Я уже даже стал забывать всю историю вопроса. Мы не проявляем к Вентспилсу абсолютно никакого интереса. Потому что развиваем уже свои маршруты. Время, когда был этот интерес, закончилось, поезд уже ушел. Мы тогда предлагали свои условия. На них никто не пошел. А мы делаем предложение только один раз, и то, что мы предрекали, то и случилось. То есть продать Вентспилс будет очень сложно кому бы то ни было, потому что перспективы того, что туда пойдет нефть, мы пока не просматриваем.

— Какова перспектива Приморска?

— В начале следующего года Приморск (БТС) заработает на полную мощность — перевалка составит 60 миллионов тонн (сейчас 50 миллионов). Остались некоторые работы — добавить насосные станции от Ярославля до Киришей, построить еще один причал. Так что к началу следующего года мы дадим запланированные объемы.

— В странах Балтии планируете что-то строить?

— Нет. Единственное место, куда мы поставляем нефть, — это Бутинге. Из Прибалтики у нас был только Вентспилс, а сейчас это Бутинге — то, что связано с Майжейкяем. Туда уходит 1,2 миллиона тонн — это максимум, что будет. Других планов по расширению нет.

Основной принцип — равнодоступность

— Каковы перспективы одного из ваших других проектов — Северного? — Он пройдет только по Коми и Ненецкому округу и выйдет к Баренцеву морю, нефть Северным морским путем вывозиться танкерами. Проект называется Хорьяга—Эгига. Всего 500 километров.

— А на Европу?

— На Европу у нас только БТС — и все.

— Вы прокачиваете нефть всех российских компаний, включая ЮКОС и остальные?

— Да. Абсолютно всех. Мы, как я уже сказал, государственная монополия. И обеспечиваем два принципа государственных, которые мы должны соблюдать. Первый принцип — это равнодоступность. Все компании, которые на территории России добывают нефть, могут с нами заключить договор. И мы обязаны их принять в свою систему. Таких компаний на сегодня у нас порядка 165. И принцип равного доступа к трубе. При этом тарифы устанавливает государство. И практически все нефтяные компании (около 96%) пускают нефть по нашим трубам, потому что у нас самые выгодные ценовые условия. А остальные проценты пытаются доставить нефть сами, в основном, по железной дороге и танкерным флотом. Вот пример Высоцка. ЛУКойл туда по железной дороге доставляет нефть, а дальше уже танкерами сам отправляет. А железная дорога везде идет... Вот то, что на Китай ЮКОС планировал... При высокой цене на нефть — это можно делать. Если цена на нефть будет пониже, тогда уже не выгодно, поскольку железнодорожный тариф примерно в 4 раза выше, чем наш.

— Вы не планируете расширять поставки на Бутинге. Но это не совсем от вас зависит...

— Вы не совсем поняли. Если они захотят расширяться, то они за это должны будут заплатить деньги. Мы уже сделали то, что в наших планах. В нашей программе нет развития Бутинге, а нефтяники, если хотят, — они могут это делать. В том направлении, где нефтяники хотят расширить поставки, мы можем заключить с ними отдельное соглашение, и они будут отдельно платить за это деньги. Если это им выгодно, то пожалуйста. То есть мы никому не препятствуем — это абсолютно ложное представление, что мы являемся такими монстрами, которые только и думают, где бы и что кому обрезать. Если вы возьмете историю компании — мы ее отсчитываем с сентября 1999 года, когда сюда пришел Семен Михайлович Вайншток, — то за 6 лет мы нарастили экспорт почти в два раза. Российский экспорт! То есть если бы мы не занимались расширением, то российский экспорт так и остался бы на тех 20 миллионах, которые когда-то были. Кстати, Советский Союз в период самой пиковой добычи (600 млн. тонн в год) экспортировал только порядка 125 миллионов. У нас сейчас уже экспорт — 240 миллионов. Поэтому говорить о том, что мы кому-то препятствуем, просто смешно.

Другой вопрос, что сейчас в России наблюдается тенденция стабилизации добычи. Я уж не буду говорить о ее падении. И в России сейчас рассчитывать на то, что где-то что-то расширят, скорее всего, не приходится. Потому что нефти нет.

Нефть в мире не кончится

— А самой России хватит нефти?

— Самой России, конечно, хватит, потому что внутреннее потребление в России порядка где-то 140-160 миллионов тонн. При нынешней добыче, грубо говоря, в 450 миллионов тонн есть что себе оставить.

— Американцы вот уж сколько лет вообще не добывают у себя нефть...

— Но у них экономика по-другому развивается. Если у нас, к сожалению, за счет ресурсной базы, то им гораздо проще купить, чем вкладывать в развитие. У них экономика работает за счет других отраслей. А поскольку у нас упор сделан на сырьевую составляющую, то мы и развиваем ее.

— А что вы будете делать, когда закончатся запасы нефти?

— О том, что нефть закончится, говорили еще, когда я был студентом в 1982 году. То есть и тогда нефтяники утверждали, что лет через 20-25 нефть закончится. Но есть такой показатель, как коэффициент извлекаемости нефти. Он не стопроцентный. Ну, процентов 40 извлекается, остальное-то — остается. Могут прийти другие технологии. Над ними работают. Потом работают еще над замещением энергоресурсов. Я так думаю, лет через 20 на нефть меньше внимания станут обращать, какие-то другие источники энергии будут. Поэтому говорить о том, что нефть кончится, — это нагнетание обстановки. Нефть не кончится.

Вот мы будем развивать, допустим, восточный маршрут — это с выходом на Тихий океан. Ведь мы еще не подключили в России запасы Восточной Сибири. Там тоже нашли нефть. Какие ее объемы — никто пока точно сказать не может, потому что это очень далеко. Вот когда мы построим трубу, тогда нефтяники еще придут и туда. И, по предварительным данным, там откроется вторая Западная Сибирь с ее объемами.

Возможно, просто со временем нефть добывать станет невыгодно. Взять, к примеру, Азербайджан, там эксплуатируются месторождения, которые открыл Нобель. До сих пор! Больше 150 лет назад! То есть, если грамотно эксплуатировать и применять технологии, то все будет нормально. Нефтяники всегда занижают показанные геологами запасы. Это выгодно. Потому что нефтяник, который сейчас эксплуатирует старое месторождение, он за него ничего не платит, ведь его как бы нет. Понимаете?

— Тогда можно делать прогнозы цен на нефть на ближайшие 5-25 лет?

— Делать прогнозы — неблагодарное занятие. И мы этим не занимаемся, поскольку мы — только транспортники нефти.

Ноги растут из евро

— Хорошо, когда цена на нефть достигнет 100 долларов?

— А страшно ли это — что достигнет 100 долларов? Что сейчас такое 100 долларов? Сравните сейчас 100 долларов и 20 лет назад. Или 30 лет назад. Или даже 5 лет назад. Правильно! Потому что это уже абсолютно вообще ничего!

— Но если сравнить цены на бензин сейчас и год назад — они выросли в полтора раза. — Абсолютно правильно! Но возьмите всю еврозону... Вот в Лондоне: полтора фунта за литр бензина — это уже смущает. А у вас в стране еще низкие цены, так что не переживайте. Очень сложно сейчас что-либо прогнозировать и говорить, потому что очень многое зависит и от политики. Я до сих пор не могу понять, как страны, вступая в Еврозону, — та же Франция, Италия, Германия — взяли и приравняли к евро свои национальные валюты. Как так можно? Не знаю. Теперь один франк или одна марка — это один евро. Вот отсюда ноги растут. И несмотря на то что мы добываем и экспортируем нефть, цена у нас тоже не низкая. Вот 98-й бензин где-то около 20 рублей (порядка 70 центов). А когда-то, я помню, и 3 копейки был бензин.

Кто угодно, только не "Северсталь"

- На Вентспилс были заявки — и от американцев, и от казахов. И вот если они все-таки купят акции и захотят пустить нефть, то как там будут строиться отношения?

— Вот мне как раз и было бы интересно, а чью нефть они хотят туда пустить? Допустим, купят американцы... Ну если они будут танкерами ее туда возить — ради бога! Но я думаю, что Вентспилс — это не тот порт, куда нефть нужно танкерами привозить. Он как раз в обратную сторону работает. Нефть-то все равно может быть только российская! Поэтому если вам кто-то предлагает из Голландии купить — ну, не знаю... Скорее всего, это либо цели другие, либо они не понимают, что собираются сделать. Сейчас денег очень много в мире, поэтому кто-то хочет их куда-то вложить. Может быть, кто-то хочет терминал купить только потому, что он красиво смотрится. А потом, когда начинают вникать, понимают, что надо, оказывается, эту нефть где-то взять. Нужен производитель нефти. Казахи — да, они производители нефти. Поэтому казахи еще могут. Американцы — не знаю.

— А россияне?

— Россияне — ради бога. Но только не Северсталь, которая объявляла, что намеревается купить акции. Может быть, им там металл нужен — я не знаю. Потому что нефти-то у них нет, они сталью занимаются. Но вам-то, наоборот, хорошо, вы продадите. Вы-то что переживаете? Вы с себя скинете эту проблему — и все. И получите деньги. Нет, насчет Вентспилса, я думаю, что все не так плохо... И вот эти заявления насчет того, что мы, такие нехорошие, блокаду устроили и все прочее. А я вот специально посмотрел сейчас данные по Вентспилсу: там нефтепродуктов 7,5 миллиона тонн перевалка. Какая же это блокада? Была бы блокада — и железную дорогу бы перекрыли, я так думаю. И вторую трубу... И тогда бы порт стоял пустой.

Публикуется в сокращении.