О Шурике Сливкине замолвим словечко

Депутата cейма от Народной партии и председателя парламентской комиссии по иностранным делам Александра Кирштейнса, по сведениям газеты "ЧАС", уже давно третируют коллеги-депутаты - как «негражданина по фамилии Сливкин»...

Известный латвийский политик Одиссей Костанда рассказал "ЧАСу" следующую историю. В конце 1994 года, вскоре после раскола сеймовской фракции ДННЛ, Костанда официально обратился в Департамент гражданства и иммиграции с запросом о документах, на основании которых Кирштейнс был признан потомственным латвийским гражданином. Одновременно он попросил прокуратуру проверить, было ли законным предоставление ему гражданства ЛР.

Суть заявлений Костанды была в следующем: родители Александра Кирштейнса прибыли на территорию Латвии вместе с советскими войсками - уже после 1940 года.

Заявление Костанды спровоцировало ряд независимых расследований генеалогии Кирштейнса. Вот что, к примеру, выяснил журналист Карлис Сержантс.

В Вецпиебалге - родном местечке Кирштейнса - до сих пор ходят рассказы об отце и дяде депутата, Карлисе и Августе. Причем нелицеприятные.

В 1919 году, рассказывают соседи Кирштейнсов Цимдиньши, в районе хозяйничали коммунисты. Дедушка Кирштейнса, зажиточный хозяин, выкупивший в свое время земли у графа Шереметьева, спрятал от красных некое количество мешков с продовольствием. Однако, поддавшись коммунистической пропаганде, дядя и папа будущего дээнэнэловца выдали крупу красным. А потом вместе с ними уехали в СССР...

Вернулись они в Вецпиебалгу только в годы Второй мировой войны. Дядя Август был майором советской саперной бригады, а папа Карлис дослужился до капитана. Таким образом, родня Кирштейнса оказалась в Латвии в составе Советской армии.

Что же касается его мамы - то эта россиянка по фамилии Сливкина по классификации ТБ/ДННЛ принадлежит к обычным гражданским оккупантам Латвии. Она прибыла в Вецпиебалгу в 1945 году - во времена создания колхозов. А поскольку папа Карлис тоже был колхозным активистом, они образовали семью.

Произведенный же на свет сын, по воспоминаниям соседей Цимдиньшей, первоначально носил имя Саша Сливкин. Фамилию папы он взял значительно позже.

Как отмечает "ЧАС", протоколы пленарных заседаний сейма свидетельствуют, что Александр Кирштейнс постоянно подвергается психологическому давлению со стороны коллег, сомневающихся в его латышскости. Посудите сами, уважаемый читатель, можно ли такое спокойно выносить годами:

Юрис Добелис (стенограмма пленарного заседания от 4 декабря 1997 года): «Уважаемый исключенный из ДННЛ г-н Сливкин! ( Смешки в зале. ) В вашей маленькой головке должно быть достаточно мозга, чтобы понять, что такое бездефицитный бюджет!»

Гунтарс Валдманис (19 марта 1998 года): «И вот такие господа, как Кирштейнс, который уютно устроился под новой фамилией, ему прежняя не нравилась... Он не знает, что он Сливкин или какая-нибудь груша...» ( Смешки в зале.)

Дзинтарс Расначс (13 апреля 2000 года): «Уважаемый г-н Кирштейнс! Сегодня я не скажу - г-н Сливкин, я скажу «Кирштейнс»...

Яков Плинер (24 сентября 2004 года): «Вот тут г-н Сливкин, ой, прошу прощения, г-н Кирштейнс говорил ( смешки в зале ), что у всех есть возможность получить гражданство...»

И даже больше: как свидетельствует публикация в журнале Klubs (01.03.98), обидные слова «Сливкин» и «Шурик» закрепились за патриотическим депутатом Александром Кирштейнсом в качестве прозвища.