Бизнес на зэках

Вот уже десять лет не прекращается реформа пенитенциарной системы Латвии. Как стало известно, в ближайшее время планируется строительство трех новых тюрем. Правительство собирается инвестировать на эти цели около сорока миллионов латов. Тем не менее одним лишь, пусть даже мощным финансированием проблем латвийских тюрем не решить.

Вы когда-нибудь задумывались, что двое, а то и трое латвийских новорожденных из каждой сотни появившихся на свет, непременно (в данном случае статистика не врет) станут преступниками и окажутся постояльцами государственных гостиниц за колючей проволокой. Вот тот карапуз, голосистый крепыш -- может быть, вырастет в мастевого гоп-стопника, а этот спокойный, с внимательными глазками, вдруг да окажется профессиональным мошенником...

Наследие ЛССР

Как бы это драматично и не звучало, но число заключенных в латвийских местах лишения свободы устойчиво (колебания в пределах десяти процентов) – примерно семь тысяч человек. Эта условная дивизия существует под началом двух тысяч работников управления мест заключения. (К слову, в Швеции на одного заключенного приходится один работник обслуживающего персонала).

На сегодняшний день функционирует 15 тюрем. Все они остались в наследство от ЛССР. Ежедневное содержание одного заключенного обходится латвийскому государству почти в четыре лата. Просим малообеспеченных граждан в обморок не падать: из этой суммы, одной среднестатистической зэк-персоне достаются лишь крохи. Остальные деньги распределяются между всеми составными службами управления мест заключения по статьям расходов – от зарплаты начальника до ежедневной пайки сторожевой собаки.

В 1991 году советская пенитенциарная система развалилась. Хотя зэки и сидели, как это и положено, в тюрьмах, но заправляли там исключительно уголовные авторитеты. В Центральной тюрьме каждое утро из камер вытаскивали жмуриков – жертв камерных разборок. Впрочем, слово «камера» в то время следовало бы писать в кавычках. Стены и потолки тюрьмы были частично разобраны, люди преспокойно гостили друг у друга, так что корпуса походили на муравейники. В 1994 году приехали шведы на экскурсию – чуть в обморок не упали. Вши, клопы, крысы, жуткая перенаселенность камер (иногда мужички спали по очереди). И абсолютная анархия.

- Реформа не просто была необходима, - вспоминает руководитель тогдашнего Департамента мест лишения свободы Станислав Покшанс, - без нее не было бы и сегодняшней латвийской пенитенциарной системы вообще. В 1994 году из Парлиелупской тюрьмы сбежало сначала 87 заключенных, а чуть позже – более ста, через один и тот же подкоп. Из Гривской тюрьмы Даугавпилса в тоже время -- шестнадцать человек. И в 1995 году в Латвии решено было реконструировать все латвийские места заключения по типу, принятой на Западе, камерной системы.

С тех пор на обновление тюрем бюджетом выделяется до полутора миллиона латов в год. А приехали накануне вступления Латвии в ЕС чиновники брюссельские и изумились: в некоторых учреждениях человека вообще нельзя держать – например, в больнице Центральной тюрьмы. Теперь министерство юстиции намерено начать строительство трех тюрем, на что необходимо около 38,5 миллионов латов. Эти расходы предусмотрены в одобренной правительством концепции развития системы мест заключения. Деньги планируют взять из еврофондов.

Что такое частная тюрьма

Стоит отметить, что в 1995 году, когда прощупывали возможные пути реорганизации латвийских тюрем, Станислав Покшанс предложил построить частную тюрьму. Мировой опыт (а частные тюрьмы есть в Швеции, США, Великобритании, Австралии) показывает, что бизнесменам удается тратить на их содержание процентов на 10-15 меньше, чем государству.

Но что такое частная тюрьма? Стереотип такой: богатый человек получает срок и оплачивает свое шикарное проживание. Чем больше он платит, тем лучше там живет. Но, на самом деле, это миф. Если государство решает отдать тюрьму на обслуживание предпринимателям, объявляется конкурс, разрабатываются его условия, и фирмы, независимо от того, были ли они раньше связаны с этим видом бизнеса или нет, представляют свои проекты на обсуждение специальной комиссии. Одно из основных требований – это бюджет, в рамках которого арендующая тюрьму фирма сможет удовлетворить все вводные из реестра государственных требований.

Установочные данные: тюрьма на 500 человек. Они должны содержаться в таких-то и таких-то условиях. Одна фирма предлагает содержать заключенных за 10 миллионов латов в год, а другая – за 12. Естественно, комиссию устраивает первый вариант, она заключает с первой фирмой договор, и тюрьма становится частной. В договоре оговариваются все нюансы, вплоть до времени вывода заключенных на прогулку и калорийности их обеда. Заключенные в частной тюрьме не должны ни на йоту содержаться хуже, чем в государственной. А чтобы фирма не надула государство, в частных тюрьмах находятся наблюдатели – представители госструктур.

В конце 90-х в Латвии, как нам удалось выяснить, нашелся предприниматель – Гдалье Бимбат. Он приобрел землю под Куправой, получил разрешение на строительство тюрьмы у местного самоуправления. Инфраструктура данного района идеально подходила для специального учреждения. К участку была даже проложена железнодорожная ветка. Г-ну Бимбату не только удалось разработать макет исправительного учреждения, соответствующий гостам Европейского Союза, но и договориться с руководством департамента мест заключения.

Но люди предполагают, а конкретные дяди в кабинетах с видом на Кафедральный собор располагают. Проект бесцеремонно завернули. Рассказывает г-н Бимбат:

- Появление частных тюрем могло бы решить как минимум две серьезные проблемы. Во-первых, с государства частично были бы сняты обязанности по содержанию тюрем. Во-вторых, произошла бы экономия средств налогоплательщиков. Идея частных тюрем вполне успешно реализована во многих странах мира. Великобритания опробовала этот рецепт во времена Маргарет Тэтчер, когда приватизировалось все что можно. Опыт понравился, бюджет вздохнул легче – приватизированные тюрьмы обходятся казне дешевле на 13-22 процента, чем государственные, при этом по большинству показателей они находятся либо на том же, либо на более высоком уровне. На мой взгляд, нашим госчиновникам не хочется делиться миллионами латов, выделяемых на содержание тюрем, с коммерсантами.

Тюремная арифметика

Редко для кого запах заключенных ассоциируется с деньгами. Тем не менее, от зэков все же пахнет прибылью. Отдельные сидельцы просто концентрируют вокруг себя густой аромат черного нала. Так, на обеспеченных заключенных нередко зарабатывают надзиратели, так называемые, «ноги», они же «кони».

Искушение велико. На нелегальном проносе охранник может заработать до ста латов в день. При этом его официальный месячный оклад – 120 латов. По нашим сведениям, существует даже определенная такса: доставка наркотиков – 50 латов, мобильного телефона – 30, а бутылку водки могут передать и за червонец (это уж как договоришься). Что характерно: только в Центральной тюрьме, согласно официальной статистике, ежегодно изымается до ста мобильных телефонов. Понятно, что материализуются эти средства связи там не из воздуха.

В начале прошлого года Бюро по борьбе и предотвращению коррупции (KNAB) на территории рижского Централа задержало (sic!) начальника службы безопасности этого весьма закрытого учреждения Юриса Узулиня и его молодого коллегу Валерия. У обоих при обыске обнаружили наркотики, а у надзирателя еще и японский деликатес – суши, которым тот хотел порадовать на день рождения одного, скажем так, весьма состоятельного заключенного. В «передаче», доставленной Валерием, нашли также спирт и амфетамин.

У тюремного бизнеса масса тонкостей. К примеру, «кумовья» (оперативные работники) имеют возможность заработать лишнюю копейку – они же распределяет «новичков» по камерам. Кому в коллектив поспокойней, а кому и в «номер» с наркоманами-беспредельщиками. Сотрудники рангом пониже специализируются на небольших нелегальных передачах с воли: малявах (письмах), греве (сигареты, съестное и т.п.). Но это лишь, как утверждает наш источник, лишь вершина айсберга.

Вот совсем свежая история. Как рассказала руководитель отдела общественных отношений и международного сотрудничества Бюро по предотвращению и борьбе с коррупцией Диана Курпниеце, в середине декабря полиция установила, что девять работников тюрьмы Матиса при поступлении на работу подали поддельные документы о среднем образовании.

Для воспитания латвийских надзирателей миллионы латов не нужны. И для того, чтобы рассмотреть жалобы голодного и забитого зэка, тоже особых денег не требуется. Прежде всего руководителям Управления мест заключения необходимо научиться мыслить в духе старой Европы. Тогда и тюрьма будет восприниматься, причем без иронии, как место исправления осужденных, а не как кузница новых кадров преступного мира.

Зэк в тюрьме – не человек

На Западе давно поняли, что если процент преступников на душу населения снизить почти невозможно, то уровень жестокости при совершении насильственных преступлений – вполне реально. И с рецидивом бороться можно. Главное, чтобы условия неволи, не превращали заключенных в зверей.

Рассказывает, отбывший наказание весной минувшего года, Сергей Седов, пользующийся несомненным авторитетом в тюремной среде:

- В прошлом году тихим вечером в Екабпилсской тюрьмы охранники стали избивать людей в карцерах. Знаете, бывает, что люди по разным причинам не могут сидеть в одной камере. К примеру, два арестанта ненавидят друг друга. Профессиональные опера, зная о возможном кровопролитии, никогда не посадят их вместе в одну хату (камеру – прим. авт.). Так вот, зэки постучали в дверь, позвали дежурного и попросили их расселить. Делов-то куча! Помещений там достаточно. Ну, перевели бы их - и все. Так вместо этого - крик, шум, собаки, дубинки... Всю хату вывели в прогулочный дворик и стали избивать чем придется. Остальные арестанты стали протестовать – стучать в двери, требовали вызвать “скорую”... Хотели, чтобы врачи с воли обязательно констатировали избиение.

В час ночи машина с красным крестом все же появилась. После этого представители тюремной администрации уже не могли утверждать, что применяли только законные спецсредства. Затем мы объявили официальную голодовку, которую прекратили только тогда, когда приехали представители УМЗ, прокуратуры и Комитета по правам человека.

- Сергей, вы сильно хромаете, с трудом встаете. Это тоже отметины тюрьмы?

- Скорее памятка от администрации. Я за решеткой не в первый раз. У меня за плечами три “командировки”, притом достаточно долгих. Всякого повидал и в советское время, и сейчас. Но такого открытого воровства, как в Екабпилсской тюрьме, не припомню.

Меня лично в общем-то оно не особо трогало. Получал от родных деньги на личный счет и нормально отоваривался в тюремном магазине, так что кровняк (положенную каждому заключенному еду) практически не брал. Но ко мне подходили люди, которым не от кого ждать помощи с воли, советовались, зная мой жизненный опыт. Им просто-напросто не хватало еды: они вели полуголодную жизнь. Тогда я предложил администрации измерить тюремную пайку и сравнить ее с нормами, определенными УМЗ. Констатировали явный недовес. На это тюремное начальство заявило, что все это ерунда. Я ему ответил: «Нас 600 человек. Если с каждого взять даже по 10 граммов, то взяток не нужно брать, и так жизнь малиной окажется».

За всю эту борьбу дали мне награду -- упрятали в карцер. Правда, не сразу. Сначала вывели на улицу, стали буквально ломать. Один из работников, бывший футболист, внезапно, коленями ударил меня по позвоночнику. Повредил спину так, что сейчас нужна операция.

Когда я весной прошлого года освобождался, один паренек в камере порезал вены на руках, ногах и даже вспорол себе живот. Был слух, что его до этого довели оперативники. Хотели сделать из него стукача, а тот -- ни в какую. Тогда отправили его в камеру с шестью отморозками... Парню легче было покончить с собой, чем существовать там. Вот он и порезал себе все, что мог. Представляете, его зашили и вернули ТУДА ЖЕ! Через несколько часов он вновь попытался расстаться с жизнью. На этот раз его спасала уже “скорая”...

К сведению

По данным агентства LETA, 1 октября минувшего года в тюрьмах Латвии находилось 7637 заключенных – 4984 осужденных и 2653 арестованных. В соответствии с Кодексом исполнения наказаний, для каждого заключенного мужчины должна быть предусмотрена жилая площадь в 2,5 кв. м, для женщин и несовершеннолетних — 3 кв. м. Минимальная норма для стран Европы — не менее 4 кв. м.

В соответствии с европейскими критериями оценки ситуации в латвийских местах заключения заполнены на 200%. По мнению экспертов, перестроить тюрьмы по новым стандартам так, чтобы в каждой сохранилось теперешнее число мест, невозможно.